8-18 февраля 2018 – Théâtre des Bouffes du Nord, Paris
Ирина Брук привезла на гастроли в Париж свой знаменитый спектакль по «Пер Гюнту», придуманный в 2012 году для фестиваля в Зальцбурге, а затем возобновленный в ее первый сезон как директора Национального Театра Ниццы (Théâtre National de Nice) в 2014. Спектакль в самом деле впечатляет: драма Ибсена превращается в историю рокера, норвежский колорит приобретает привкус американского дикого Запада, и вообще, это мюзикл. Для фигуры главного героя вдохновлялись Игги Поппом – американская рок-звезда даже написал несколько баллад специально для спектакля Ирины: в своей нью-йоркской юности дочь Питера Брука хорошо его знала, и именно тогда у нее родилась безумная идея поставить «Пер Гюнта» с Игги в главной роли, а Дэвид Броуни виделся ей в роли короля троллей. И теперь « царство троллей » в ее спектакле напоминает тусовку шоу-бизнеса . А рокера Пера сыграл потрясающий исландский актер театра и кино Ингвар Сигурдссон.
В новой интерпретации образа Пера акцент в самом начале сделан не на том, что он плут и враль, но прежде всего – дерзкий мечтатель и фантазер, натура творческая. Андерграундный музыкант и певец, мечтающий о славе. А потом деревенский мальчик становится звездой в Нью-Йорке, пройдет через вершины славы, опустошение знаменитости, депрессию. Как поиски выхода – путешествия Пера, своего рода паломничество в поисках спасения (как это часто практиковалось в 70-х в этой среде), и возвращение к истокам. Пьеса Ибсена изрядно сокращена и переписана при участии самого крупного американского драматурга современности, Сэма Шепарда, подарившего Перу не только свои поэмы-монологи, но и сделавшего его типично «своим» героем: мятущейся, не находящий себе места, вечно одинокий странник, ковбой, ищущий себя на бескрайних дорогах, сбегающий туда от невыносимого груза собственной славы или собственной вины, мучимый вопросами самоидентификации или ее невозможности (короче, узнаваемый сценарий фильма «Париж-Техас» или, например, драматургия «Самоубийства в си бемоль»). Спектакль, как и фильмы Шепарда, держится на герое – на харизме и особом драйве Ингвара Сигурдссона, который играет Пера. Физически очень раскрепощенный и обаятельный, он абсолютно органичен в роли рок-певца и странника, одержимого поисками смысла жизни, и счастливого возлюбленного Сольвейг, и непутевого сына, нежно любившего свою мать, и циничного идола шоу-бизнеса.
Песней Сольвейг, сочиненной Григом, начинается и заканчивается спектакль. Сольвейг играет знаменитая индийская танцовщица Шантала Шивалингаппа, работавшая с Пиной Бауш, Офелия шекспировского спектакля Питера Брука. Хотя запоминаются скорее не ее танцы, но само присутствие, трепетная нездешняя красота и изящество используются режиссером как знак ее инаковости, что подчеркивает ее несовместивость с другими участниками действия: пошловато-вульгарным мирком шоу-бизнеса троллей и грубых обывателей деревни Пера, от которых он хотел вырваться.
Мелодия Сольвейг проходит лейтмотивом через все приключения Пера, в пьяном угаре или сквозь наркотический бред рок-звезды видится ему силуэт брошенной возлюбленной, своего рода единственная чистая нота, способная напомнить ему о его истинной сущности. Вопрос этот, что значит быть самим собой, и есть, напомним, главный вопрос Ибсена. Третий значимый персонаж- мать Пера, Осе. Остальные – тусовка, массовка, музыкально-хореографический фон: назовите, как хотите. Просто они не очень важны для режиссера. (Вспомнился Гамлет ее отца Питера Брука там тоже был только он, Лекстер- Гамлет. Остальные, даже такие великолепные актеры, как Наташа Парри, были как бы стерты, задвинуты на задний план).
Спектакль играют на английском (с французскими субтитрами): Ирина Брук собрала международную команду актеров-музыкантов, которые, скажем, прекрасные музыканты, и средние актеры, поэтому все массовые сцены кажутся немного «старым театром». На сцене постоянно присутствует оркестр музыкантов, задающих настроение, и несколько деталей, призванных обозначить то или иное место действия в калейдоскопе странствий Пера. Атмосфера 70-х, место действия – Нью-Йоркский downtown. Или американская глубинка. И еще постоянно падающий из-под колосников снег в « норвежских » эпизодах. А все вместе – театральная фантазия, в которой Пуговичник похож на циркового клоуна, король троллей на состарившуюся поп-звезду, а дочь предводителя бедуинов Анита – начинающая певичка из провинциального бара, мечтающая о славе.
Ирина идентицицирует себя с Пером (кто в юности не мечтает о славе и известности), и с Сольвейг, и еще с Матерью. Роль Матери Пера, Осе, также сыграла актриса Питера Брука, ливанка Мирей Маалуф. Немножко преувилеченно театральный, но очень трогательно поэтический образ. Среди самых запоминающихся эпизодов – детская кроватка на авансцене, где она, величественная, как королева, и жалкая, как ребенок, остается умирать. Спектакль Ирина посвящает своей матери, англичанке с русскими корнями, актрисе Наташе Парри – не случайно, в ящике, где старая Осе собрала все самое дорогое ее сердцу, как первые игрушки сына, оказалась спрятана и русская икона.
Последняя сцена, когда потрясенный Гюнт – Сигурдссон прячет голову между колен Сольвейг «Моя возлюбленная, моя жена, моя мать, моя отчизна», и счастливо засыпает, словно осененный благодатью, читается как возвращение к детской невинности. И апофеоз жертвенной женской любви. Только ей и спасемся, только через нее возможно и останемся сами собой, и не попадем на переливку к Пуговичнику.
Crédit photo: Nathalie Sternalski, Gaële Simon