14 -25 мая 2019 –Festival de Cannes
В середине фестиваля показали «Тайную жизнь» Терренса Малика, и теперь, чтобы не решило жюри, Золотая Пальма его, и только его. Новый фильм Малика, выпустившего за последние годы одну за другой три безделушки (Song to Song, Knight of Cups To the Wonder) вновь вернул ему титул одного великих режиссеров поколения. Затворник Малик даже неожиданно появился во время премьеры фильма в Зале Люмьер, и смог услышать вал аплодисментов, которыми наградили его и актеров, зрители.
Трехчасовой фильм-медитация, заставивший зрителя вспомнить прошлые шедевры режиссера, Дни Жатвы, Тонкая красная линия, Новый свет и, конечно, Древо жизни. Несмотря на то, что здесь появился нарративный сюжет и даже отсылка к подлинной истории, рассказать фильм невозможно – сюжетом, как в «Древе жизни» становится сама кинематографическая материя, в котором Малик словно адаптировал для кино возвышенный и надмерный строй Библии. Если коротко – Малик поведал нам подлинную историю современного святого. Австрийский крестьянин, Франц Егерштеттер (немецкий актер Август Диль), будучи призван в армию время второй мировой войны, отказался присягать Гитлеру и участвовать в распространении зла, и несмотря на давление и пытки, не отказался от своих убеждений и был казнен в 1943. Ему было 36 лет. У него осталась любимая жена и три маленькие дочки. В 2007 году он был причислен к лику блаженных. Но, конечно, фильм Малика, как вы не сомневаетесь, совсем не похож историческое жизнеописание.
Первая часть – пастораль в затерянной деревушке в Австрийских Альпах (в кадре все подлинное, снимали в настоящем доме Франца Егерштеттера в Радегунде и при естественном дневном освещении). Ритуал счастливой жизни обычной семьи, страстная любовь между мужем и женой (австрийская актриса Валери Пахнер), суровая каждодневная крестьянская работа, которая в радость, потому что она живая нить бытия, непрерывный цикл, связывающий их с поколениями предков, живших на этой земле. Но она же связывает из не только с историей, но и со всем мирозданием. Потом начнется война, которую мы тоже сначала увидим тоже через меняющиеся будни затерянной в горах деревни. В начале войны Франца призывают на сборы, и он становится свидетелем того, что Гитлер учиняет в Вене против мирного населения. Как он расскажет жене, вернувшись домой, против женщин, стариков и детей. И Франц решает, что он в этой войне участие не примет. В сущности, фильм о том, как ему это удается, одному против всех- односельчане, военное начальство, даже настоятель в его деревенской церкви, который настаивает на том, что он должен пойти на компромисс, все против него. Случай вопиющий, так что даже судья, который будет его судить после месяцев и месяцев заключений и пыток, проникается к нему человеческой симпатией, и уговаривает согласиться на очень достойный компромисс – он формально подписывает присягу Гитлеру, и его отправляют не на фронт, а медбратом в госпиталь до конца войны. «Никто не узнает, что ты подписал»- , уговаривает его священник,- подумай о своей семье». Но Франц не может согласиться даже на такой незначительный с точки зрения обывателя компромисс -потому что нарушив цельность своей веры, он нарушит гармонию связи с мирозданием, в котором не может быть места злу. Пасторальная идиллия непафосно, а как то естественно подводит действие к Страстям. Вечность и сиюминутность человеческой жизни оказываются так связаны, что не разомкнуть. История страстей Франца ( потрясающая работа немецкого актера Августа Диля) через монтаж интимно связана с исполненными первозданной мощи и какой-то вдохновенной красоты Альпийскими пейзажами, которые становятся здесь в конечном счете зримым доказательством Божественного Присутствия (Не случайно, как рассказывали на пресс-конференции, фильм который был снят сравнительно быстро, потом монтировали очень долго, почти два с половиной года).
Главные герои говорят в кадре по-английски. А злодеи изъясняются на немецком, при том то, что они говорят, остается непереведенным, как если бы смысл произносимого ими был для нас не важен, вынесен за границы считываемого божьего мира. Исключение сделано только для судьи (последняя работа гениального Бруно Ганса), который пытается в границах своего понимания объяснить Францу, что его жертва бесполезная, и отговорить упрямца. Слова здесь вообще редкие, а во второй части фильма и вовсе звучит в основном закадровый голос. Зато картине мироздания аккомпанирует симфоническая музыка. В отличие от «Древа жизни», в котором Малик пытался окинуть взором все грандиозное мироздание, чтобы задепить, вычленить бога, здесь вечное проявляется только через земное, человек не противопоставлен мирозданию, но включен в него через веру. Нарушив свою цельность, уступив в малом, как просят его все окружаюшие, и друзья, и враги, он нарушит эту связь, связывающую с мирозданием, нарушит гармонию мира. Именно поэтому, та, что страдает больше всех, его любящая и любимая жена, единственная чисто интуитивным знанием понимает это, и превозмогая свою муку, не просит отступиться.
В финале опять мощный поток альпийских пейзажей, который захватывает нас. Природа, гармоничная великая вечная, как конечное свидетельство победы Духа. В заключение несколько слов о названии. В финале картины перед титрами проходит цитата из романа Джордж Элиот: «Благоденствие нашего мира зависит не только от исторических деяний; и если ваши и мои дела обстоят не так скверно, как могли бы, мы во многом обязаны этим людям, которые честно жили рядом с нами незаметной жизнью и покоятся в безвестных могилах». То есть получается, что название можно перевести именно как незаметная жизнь, и одновременно, тайная – потому что на поверку именно эта честно прожитая жизнь оказывается деянием, оказывающим не меньшее значение для всей коллективной истории человечества, чем те, которые мы знаем и, возможно, чтим как исключительные.
Crédit photo: Festival de Cannes