12-28 мая – Théâtre de La Ville
В Théâtre de la Ville гастролирует Национальный Народный Театр Лиона (TNP) со спектаклем «Король Лир» в постановке Кристиана Скьяретти, художественного руководителя ТНР. Очень классическая версия Шекспира, с настоящими театральными костюмами эпохи, дуэлями на шпагах и живописными массовками, посреди которой, как беззаконная комета, существует великий актер Серж Мерлен – Лир постбеккетовской эпохи.
Сцену обрамляет полукруглый трёхъярусный колизей, наподобие Римского, но из дерева и с закрытыми проемами верхних этажей. Нижние же служат входами и выходами в замке. Вся картинка красиво подсвечена, и освещение искусно меняется в течение действия. Из такого же светлого дерева выполнены подмостки. Они пусты. Актеры, наоборот, одеты в настоящие, почти музейной выделки костюмы шекспировской эпохи. И носят эти старинные костюмы с изяществом, какое случается теперь в основном только на сцене Комеди Франсез. Термин «народный театр», с которым связана вся эстетика ТНП, Скьяретти понимает как часть национальной театральной культуры, и здесь свои коды. Вот, например, исторический костюм, классический текст, без интеллектуальных излишеств и современных технологий. Хуже, когда и стиль игры тоже исключительно традиционный – в 1-ом действии перед нами развивалось довольно скучное представление с участием условных театральных персонажей из Шекспира. Разве что выделяется Эдмунд: здесь побочный сын графа Глостера, предатель и один из главных заводил интриги, сыгран африканцем Марком Зинга. Его реванш над братом это еще и реванш чернокожего над белым – впрочем, режиссер не акцентирует особо эту тему, она дана как бы в подтексте, зато подчеркивается природная изворотливость и жизненная сила самозванца, которого остановил на пути к триумфу всего лишь несчастливый случай. Фатум, как называли его древние. По мере развития действия голые подмостки покроют легким слоем земли (она сыплется на сцену прямо из-под колосников в сцене бури), грязи и окровавленных ошмётков. Появится люк в середине сцены – шалаш Тома, какие-то предметы быта очень реалистические – вот несут Лира на носилках, вот в комнате на ферме, где прячутся беглецы, разжигают настоящий огонь. Скьяретти не делает никаких купюр в тексте, поэтому спектакль получился очень длинный, почти четыре часа, несмотря на четко выстроенный ритм действия – один из главных фирменных приемов режиссера.
В первой сцене король Лир, патриарх в белых одеждах, хоть и стар, но еще вполне в силе и государством править, и приструнить фрондеров. Настолько в силе, что закипает бешенством против каждого, кто осмелится иметь свое мнение. В данном случае – это младшая дочь, Корделия. При этом есть в нем что-то от сказочного персонажа – вспоминается почему-то самодур, царь Дадон из Пушкинского «Золотого петушка». Прицепился этот Лир к Корделии исключительно потому, что она нарушила правила игры, по которой все должны подчиняться королю, и иных желаний и мыслей иметь не могут. Понятно, что Кент пытается вразумить короля, что его поступок абсурден. Но не тут то было. В приступе ярости Лир хватает корону, и бац, об пол. Корона с шумом раскалывается надвое. И это оказывается символической точкой невозврата, с которой начинается падение или вознесение – как посмотреть – Лира. В гостях у дочек Лир продолжает вести себя как государь. Кричит, злобно ругается, норовит наказать. Гонерилью отхлещет по щекам. В сцене бури – громкий крик оскорблённого Лира заглушается не менее громкими сценическими эффектами, громом и молнией. В этой сцене восьмидесятилетний Серж Мерлен с седой бородой, развивающимися серыми космами и горящим взглядом сильно напоминал какого-нибудь старовера, например Аваакума, проклинающего неверных. Нет, сцену бури еще не назовешь трагедией, в Лире слишком много еще ярости и ненависти. Шут Эндрю Бенетта – немолодой и не смешной. Вообще, играть нюансы в этом спектакле не предусмотрено. Том Кристофа Мальто тоже не слишком похож на юродивого. Скорее ряженый. Лишь к финалу обретает некоторую достоверность.
Страстной путь Лира начинается здесь после встречи с Томом, в момент , когда он сбрасывает все, что осталось на нем из царских одежд. Тут Лир–громовержец не просто опускается во всех смыслах слова на землю, но прозревает в одночасье горечь людской юдоли, в том числе своей. Новый Лир, путающий слова и запинающийся, говорящий иногда так тихо, что почти не расслышать, этот небесный скиталец и трагический шут – брат беккетовских вечных скитальцев, которых Серж Мерлен так много играл в своей жизни. И тут раскрывается вся необыкновенная палитра великого актера. (К тому же, как говорят, он постоянно импровизирует, и нельзя с точностью сказать, каким спектакль будет завтра). Центральная сцена спектакля – не сцена бури, а встреча с Корделией во втором действии. Вдалеке еле слышные звуки органа, вокруг отца и дочери коленопреклонённые рыцари. Когда Лир еще как будто невидящими глазами говорит спасшей его незнакомке (перевод Б.Пастернака): «Пожалуйста, не смейтесь надо мной! Поспорить с вами я готов, что это – здесь Мерлен делает длинную паузу, и потом заканчивает таким голосом, что у зрителей мурашки идут по телу – дитя моё, Корделия!». В этом слове «дитя» и боль, и крестная мука, и любовь. А после этого Лир трогательно прижмется всем телом к Корделии, сильно обвив ее длинными белыми рукавами, подобно большой белой птице. Во втором действии декорация та же, но только все проемы трехэтажного здания раскрыты, словно пустые черные глазницы. Лир появляется с венком из цветов и трав на голове, поверх белого балахона наброшены обрывки звериных шкур. Очень худой старик с изможденным страданием лицом аскета, в этот момент Серж Мерлен напоминал фигуры средневековых святых из готического собора. Так же картинно появление Корделии Полин Бейль в серебристых тонов платье, поверх которого надеты латы воина – эта решительная Корделия, мужественно ведущая французов на борьбу со злом, явно напоминала изображение Девы-Воительницы на картинах старых мастеров. И на этом пути уже почти не удивительно, что сцена ареста оркестрована Скьяретти с явной отсылкой к евангельскому сюжету – Корделию и Лира окружают воины в красных туниках, над головами поднимается море длинных пик римских легионеров.
В общем, к финалу у этого «Короля Лира» появляется истинно трагическое дыхание. Конечно, благодаря Сержу Мерлену. Хотя, по правде сказать, мы видели у Кристиана Скьяретти спектакли более удачные.
Crédit photo: Michel Cavalca
Наша справка. В 1973 году, уже после смерти Жана Вилара, статус прославленного Национального Народного театра (TNP) из Шайо в Париже перешел к Городскому театру Виллербана, пригорода Лиона (ThéâtredelaCité), созданному в 1957 году Роже Планшоном. В 1973-1986 гг. одним из руководителей ТНП был Патрис Шеро. Потом Жорж Вильсон и Жорж Лаводан. C 2002 года им руководит Кристиан Скьяретти.