Д.Б.- Что касается «Ромео и Джульетты», мне хотелось спроецировать эту пьесу на сегодняшнюю политическую ситуацию. Я собрал на спектакль актеров разных национальностей, разного происхождения, разных вероисповеданий и даже разной сексуальной направленности. И эта общность с множественной идентичностью, утверждающая индивидуальную значимость каждого, взрывает сам принцип ярлыка, который приклеивают обычно к людям, в зависимости от их происхождения. Не так давно у нас во Франции проходила большая дискуссия по поводу «национальной идентичности». В моем понимании такая дискуссия бесплодна и оскорбительна. Мой спектакль - своего рода ответ через утверждение многокультурной общности, предполагающей, что у Монтекки и Капулетти одинаковое происхождение. И от этого их вражда становится еще трагичнее, здесь это война между братьями. Вместо того, чтобы направить свою ненависть на персонажа, которого я особенно выделил в моей постановке, а именно, на Князя Веронского. Князь - политик, полностью лишенный политического видения, вызывает страх. Он не способен ничего урегулировать, и всегда появляется после того, как трагедия уже свершилась, чтобы выполнить карательную функцию. То есть это такая политика наказания, которую мы часто наблюдаем в реальности: когда случаются трагические происшествия, политик тут как тут, под объективами кинокамер, принимает решение, чтобы ужесточить закон. Для меня роль Князя особенно важна потому, что у нас в спектакле Ромео и Джульетта не идеальные любовники, меня не интересовал специально сакральный миф о высокой любви и т.д. Нет, это скорее история, укоренённая в реальности, в обыденной жизни. Ромео у нас- не герой.
- Безусловно, не герой...
-...И даже не центральный персонаж истории, просто это молодой человек, который стремится вырваться из среды ненависти, в которой он вынужден жить из-за принадлежности к семье Монтекки. Все его действия –попытка вырваться из пошлости обыденности. Джульетта, наоборот, живет как пленница в каркасе своей семьи, пошлости своего семейного клана. Из нее хотят сделать вещь, но она вырабатывает в себе настоящую способность к сопротивлению. В ней есть что-то от Антигоны.
- И актриса ( Сара Ллорка-Ек.Б.) в самом деле играла в «Антигоне» ( спектакль Важди Муавада на Авиньонском фестивале –Ек.Б.), роль Исмены, сестры Антигоны.... Итак, с этого сезона на два года вы - приглашенный режиссёр ( artiste en résidence) театра Chaillot с вашей постоянной компанией Rictus. Какие ваши планы И, кстати, откуда такое название?
- Я назвал так, Rictus( дословно-застывшая усмешка, Ек.Б.) мою театральную компанию в момент ее создания, в 1989 году. Это означает гримасу, физическую позу, создающую своего рода диагональ вдоль лица. Так и мои спектакли – я хочу, чтобы зрители смотрели их ни так, как смотрят телевизор, то есть фронтально, и не прикрывая глаза, но по диагонали... Мне очень повезло иметь возможность работать в этом театре...
- Конечно, театр Chaillot -один из лучших, самых престижных парижских театров , и не будем забывать, театр Вилара...
- Да, именно, для меня ставить спектакли здесь имеет символический смысл – представляете, унаследовать, со всеми оговорками отделяющей нас дистанции, театр человека, который сформировал мое политическое видение искусства, мою ангажированность на пути театра как общественного служения и средства образования для народа!...А в будущем сезоне мы будем играть здесь русские спектакли «Седьмой студии» и Кирилла Серебренникова. Вот на этой сцене сыграют «Метаморфозы». Я абсолютно счастлив тем, что смогу представить парижской, французской публике, вообще зрителю, который меня уже знает, спектакль, который я так люблю. Потом будет даже небольшое турне по всей Франции. Мы сыграем здесь также русскую версию моего «Гамлета». И спектакль Кирилла Серебренникова «Сон в летнюю ночь» - в фойе театра.
- То есть ваше сотрудничество с русскими актерами...
-...Продолжается. Мы уже ищем над каким спектаклем мы будем работать после «Гамлета».