Ек.Б.- Хореограф из Конго, из Браззавиля, о котором вы говорили, я видела его в вашем «Гамлете», где он сыграл Гильдерстерна.
Д.Б. - Да. Точно. Де Лавалле Бидьефоно.
- Насколько я могла понять, даже если выбор Овидия остается немного странным для русского зрителя, спектакль был хорошо принят прессой.
- Я, в самом деле, горд этим спектаклем. Это не гордость для выпячивания эго, просто я счастлив был работать с этой группой молодых актеров, и я думаю искренне, что «Метаморфозы»- из самых удавшихся спектаклей в моей жизни.
- Его можно будет еще увидеть?
- Да, конечно. Он войдет в репертуар театра Гоголя и будет играться регулярно. Вы упомянули только что «Гамлета», которого Вы видели во Франции, так вот я поставлю его заново в России, в театре Гоголя. В октябре будущего года.
- И Вы нашли уже артиста цирка на роль Гамлета?
- Нет, я не собираюсь делать версию « скопировал-склеил» французского спектакля. Даже если останется многое из той постановки: действие опять будет происходить в воде, во дворце из черного кафеля, который постепенно превращается в морг, забитый трупами. То есть будет сохранено многое в эстетике и драматургическом построении действия, но роль Гамлета сыграет один из актеров «Седьмой студии», один из «малышей».
- Я была удивлена, увидев что «Ромео и Джульетта» в вашей постановке открывали в этом году Биеннале танца в Лионе. Ну да, после «Гамлета», где было много хореографии, можно было предположить опять хореографический спектакль. Но ваши «Ромео и Джультетта» гораздо более классический спектакль по форме, даже если в нем участвуют танцоры хип-хопа. Даже если в роли Меркуцио- виртуозный танцор хип-хопа (Пьер Було), причем получился очень шекспировский персонаж.
- Да, несмотря на то, что это его первая роль в драматическом театре...
- ...Тем не менее при чем здесь Биеннале танца?
- Это вопрос территории. Я органично существую в некой трансверсальной модели. И это не дань моде, не нарочитое действие. Просто я так устроен. Я пришел в театр, получив кинообразование, я научился ремеслу, наблюдая за актерами, и в этом процессе появилось желание работать с актерами интегрально, то есть также с телом, а не только с мимикой и голосом. Перемещение тела актера в пространстве создает смысл. Я организую этот смысл. Так произошло мое вхождение в хореографию. И то же можно сказать о цирке. То есть для меня это абсолютно естественно. Что касается вашего вопроса- почему более классическая форма у «Ромео и Джульетты»? У меня нет априори касающегося формы будущего спектакля. Я могу свободно работать в традиционном репертуарном театре, от него перейти к опыту современных форм, от него к цирку или танцевальному спектаклю. «Метаморфозы» имеют фрагментарную структуру маленьких историй, которые входят одна в другую, как в матрешкку, что дает особую пластичность тексту Овидия. В «Гамлете» более нарративная структура, но также более расколотая. В ней есть дыры, пустоты, которые нужно заполнять, есть пространство для всего- для тела, для философии, для хореографии, например, рассказ о морском путешествии дал повод для хореографического решения. То есть «Гамлет» дарит такие широкие возможности, а «Ромео и Джульетта»- история более строго выстроенная, более линейная, есть фабула, последовательность событий, и против Шекспира было бы абсурдно бороться. Я не берусь за Шекспира, чтобы доставить себе удовольствие, можно скорее сказать так: вот достаточно широкий арсенал средств, которыми я располагаю, что я могу сделать с их помощью из этого текста Шекспира?