28  января – 1 марта 2015 – Teatro Español,  Мадрид

Марио Варгас Льоса, «Сказки во время чумы». Режиссер Жоан Олле.

        Лауреат Нобелевской преми по литературе за 2010 год, политик, перуанский писатель Марио Варгас Льоса (родился в 1936 г. в г, Арекипе, Перу), автор десятка театральных пьес, успешно выступил в качестве актера в мировой премьере своей пьесы «Сказки во время чумы», написанной по мотивам «Декамерона» Джованни Боккаччо.

       В четвертый раз после постановок «Правды лжи», «Одиссея и Пенелопы», «Тысячи и одной ночи» Льоса выступает в качестве актера. Как всегда вместе со своей театральной музой Айтаной Санчес-Хихон и другими знаменитыми актерами, он принимает участие в постановках собственных пьес, написанных по мотивам произведений великих классиков. «Одиссей и Пенелопа», «Тысяча и одна ночь» и «Сказки во время чумы», объединенные общей темой страха перед лицом смерти, составляют трилогию. Блуждания Одиссея, сказки красавицы Шахерезады, побег в воображаемый мир фантазий во время чумы, разрушающей Флоренцию —  чем  не способ обмануть смерть, бросить ей вызов? С помощью произведений великих классиков Варгас Льоса говорит о нас, о нашей реальности, о наших страхах, о тех язвах, которые одолевают  и разрушают нас сегодня.

     В новой пьесе почти 80-летний Варгас Льоса говорит, пожалуй, больше, чем когда-либо, о своей страсти к жизни, и о том, что  фантазия, искусство, творчество, мечты — это то, что сохраняет в нас жизненную силу. «Многое из того, что я делаю, порой безрассудно, например, актерская импровизация, возникает из необходимости продолжать жить до конца, от желания все исследовать». После «Балконного сумасшествия», «Кэти и гиппопотам» и «Чунга», спектакль «Сказки во время чумы»  –  четвертая постановка по произведениям Варгас Льосы в театре «Эспаньол». 

     Бокаччо в «Декамероне» обращается к реальным историческим событиям  – он рассказывает о чуме, охватившей Флоренцию в 1348 году. Марио Варгас Льоса в «Сказках во время чумы» использовал восемь рассказов Боккаччо. Пятеро протагонистов пьесы – Аминта, графиня Сант-Круа, Панфило, Филомена, герцог Уголино, и Джованни Боккаччо скрываются, спасаясь от чумы, на вилле Пальмьери вблизи Флоренции. Герои уходят в фантастический мир сказок, находя в нем противоядие от ужасов чумы и страха смерти. Опасность, окружающее зло, предчувствие кризиса и конца света усугубляют чувства. Любовные желания, удовольствия, похоть и чувственность доходят до крайности. Это своего рода «рай гедонизма», метафора побега  в излишества страстей и наслаждений. Вневременной мир, в который нас погружает Варгас Льоса, имеет что-то общее с театральной сценой. Мечты и желания героев глубоко коренятся в их жизненном опыте. В отличие от героев Боккаччо, они не настолько реалистичны, их личности размыты. Марио Варгас Льоса умножает отражения их сущностей и их рассказов. Сам же он, являясь проекцией персонажа герцога Уголино — своего рода автор, рассказчик, находящийся вне действия, некто наподобие  «демиурга». Единственный персонаж, с которым он вступает в диалог, это Аминта, графиня де ла Сант-Круа, его идеальная любовь, героиня, по своей природе не похожая на остальных персонажей. Она — скорее существо из царства призраков, и  в случае смерти, герцог всегда сможет ее воскресить. Два других персонажа, Панфило и Филомена, лишены собственного «лица», по ходу действия они будут изображать самых разных героев «Декамерона». Персонаж самого Боккаччо вдохновлен исторической фигурой поэта, автора «Декамерона», однако в спектакле он гораздо старше реального Боккаччо, которому на момент эпидемии во Флоренции было всего 35 лет. В спектакле Боккаччо — вневременной персонаж,  – это герой, проходящий сквозь века. Так на сцене реальность и фантазия переплетаются, а зритель стремительно вовлекается в целый лабиринт вымыслов. 

      Режиссер Жоан Олле и сценограф Себастиа Броса поместили сценическое пространство в центр зрительного зала, на место партера, и окружили его амфитеатром, наподобие римского цирка. Замкнутое, изолированное сценическое пространство оказывается полностью открытым для зрителя. Тут невозможно ни спрятаться, ни укрыться от взгляда. Плиты и немного травы создают подобие сада, в центре которого фонтан и мертвая лошадь. Длинные красные завесы покрывают ложи, к одной из  лож на авансцене  поднимается лестница. Костюмы напоминают об эпохе Бокаччо,  – длинный плащ Уголино, длинное белое платье Аминты. В самом начале персонажи появляются в специальных защитных масках, как во время эпидемий. Все происходит на виду у зрителей – актеры мгновенно сменяют роли и образы.

Жоан Олле играет, словно маг, сразу в нескольких драматических регистрах, вписывая рассказ герцога Уголино в сценическое действие. Актеры великолепно держат ритм и драматическое напряжение игры, все время балансирующей между психологическим проживанием и явной театральностью. С помощью такого – театрализованного видения чумы Бокаччо,  Варгас Льоса говорит о нашем обществе,  о взаимоотношениях полов, о сексе, о жестокости в любовных отношениях, об излишествах и чрезмерности во всех ее проявлениях, однако, он не пытается ни «поучать», ни морализировать. Разве оказавшись на грани пропасти, наш сегодняшний мир не изобретает виртуальные реальности, чтобы спрятаться от  страхов и  катастроф?

Перевод Ольги Шабри

Фотографии: Javier Naval