28 марта-13 апреля 2018 – Théâtre 71-Malakoff, Paris

Французская критика с большим энтузиазмом приняла новый спектакль Кристофа Рока «Как вам это понравится», поставленный этой зимой в Лилле (Théâtre du Nord). В марте шекспировский спектакль будет показан в Париже: режиссер смотрит на  радостный мир этой комедии « ликующей игры » с остранением современного скептика. Здесь человек играющий -только шут, Оселок, остальные, как персонажи  наших дней, несут в себе печать разочарования в мире и  человеке. С  Шекспиром эту довольно мрачную картинку связывает английская музыка, от эпохи меланхоличных баллад  17 века до  Битлз, которые изумительно красиво исполняют актеры-певцы труппы Кристофа Рока.  А сама картинка – очень стильная,  от постоянного сценографа Рока, Орели Тома.

       

         Сцена охоты из 4-го акта  вынесена как эпиграф ко всей  пьесе. Надвигающийся шум своры гончих, звуки охотничьих рожков и текст « Кто убил оленя ? » Мир, чреватый опасностями. Когда Жак-меланхолик задумывается над невинными  слезами раненого оленя, оказывается, что охота, это обычное  утешение  лесных изгнанников, есть тоже несправедливость, тоже вопиющее  насилие. «Много насилия для лирической комедии », – считает Кристоф Рок, разбирая « Много шума из ичего ».  Отсюда жанр постановки скорее близок к мрачных комедиям, чем  к веселым, в центре которых играющие люди и  головокружительная ликующая  радость существования . Рок поменял порядок сцен, и сократил текст. И с полным серьезом отнесся к Жаку-меланхолику. Весь мир театр- тирада угрюмого чудака Жака из разговора с Герцогом здесь выделена в отдельный монолог, он здесь очень гамлетовский персонаж. (Джон Арнольд  к этой роли подходит как никто) Рок говорит , что поставил « Как вам это понравится » ради  его монолога. 

        Почти весь спектакль играется в полумраке.  Черный зеркальный пол сцены такой же,  как в « Амфитрионе », который Рок поставил в прошлом году в Московской «Мастерской Фоменко» (сценографом была та  же Орели Тома).  Вообще, вся сценография в темных тонах.  Но еще более поражают мрачные краски Арденнского  леса: чудесный лес фантазий, где  каждый становится самим собой, жизнь лишается тягот и превращается в легкую и забавную  игру,  здесь читается как место изгнания. Лес изображают спущенные над сценой  писанные панно:  на центральном- черные стволы голых деревьев, сквозь которые пробивается таинственный свет, как на картинах Тернера, а на падугах  мрачная картинка леса слегка разбавлена покровом красной листвы на земле. Стильную декорацию леса дополняют дымовые завесы и чучела тех самых оленей, выставленные на подставках, как в этнографическом музее. В последних сценах к ним добавляются чучела других лесных животных и птиц.  Такая давящая картинка леса больше ассоциируется с мрачными сентенциями Жака, чем с представлением об идиллическом пространстве свободы, где все возможно. 

         Очень красиво сделана первая сцена между кузинами, где Розалинда и Селия в одинаковых старинных платьях цвета фуксии смотрятся как зеркальные вариации одной темы, и в сущности, Розалинда, дочь опального Герцога, легко могла бы оказаться Селией, дочерью его брата, узурпировавшего власть. Дальше Рок перемешивает, с большим или меньшим успехом, костюмы разных эпох. Одна из главных тем, заявленных режиссером, тема любви. Розалинда подсмеивается над влюбленным в нее юным дворянином Орландо, поэтом возвышенной любви,  и спускает его на землю – чтобы привести к любви реальной. Но в тексте спектакля побочные персонажи кажутся гораздо интереснее, чем центральная пара – Розалинда и Орландо. Орландо – Пьер-Франсуа Гарель вообще играет предельно трафаретно. К тому же, режиссер специально снижает возвышенный стиль, в этом молодом человеке в спортивной одежде трудно представить романтического влюбленного. Как известно, в шекспировских комедиях  молодые люди могут только возвышенно говорить о любви, но когда  приходится за нее бороться, действовать всегда приходится женщинам. В трактовке Рока  эта тема усилена. К тому же, эта проблематика  вообще очень  близка постоянной героине всех его  спектаклей  актрисе  Сесиль Гарсия Фогель. Остроумная насмешница Розалинда -роль, словно специально созданная для нее.

        Однако, игра, которую ведет в спектакле  Розалинда  с Орландо,  не очень занимательна, а в  девице в комбинезоне (так здесь осуществляется травестиция Розалинды), мало от лирической героини Шекспира, скорее она  тянет на суховатую эмансипе нашего времени.  И лишь с появлением  пастушки Фебе  и в игре Розалинды появляются более сложная гамма чувствований.  Но настоящий триумф актрисы – в финале. В последней сцене, когда Розалинда должна вновь пристать в своем девичьем обличьи, Фогель набрасывает на себя платье цвета фуксии с откровенной небрежностью, так что явно становится – притворяться  и отождествлять себя с покорной королевской дочерью и столь же покорной супругой она явно не намерена. Режиссер подчеркивает мысль, что травестиция освобождает женщину: вырвавшись из каркана не только платья, но и придворных условностей, навязывающих ей роль подчиненную, она становится другой. Опыт свободы и есть главный урок Арденнского леса.  И об этом- последний монолог Розалинды  «Не принято видеть женщину в роли Эпилога; но это нисколько не хуже, чем видеть  мужчину  в  роли  Пролога », обращенный к залу, в котором актриса обретает привычную для своей исполнительской манеры ироничную виртуозность.

        Лирическая тема в спектакле Рока передана музыке. Звуковым фоном режиссер сделал баллады Джона Дауленда,   Генри Перселла и других авторов елизаветинской эпохи, которые исполняют виртуозные  актеры-певцы, тенор Жан- Франсуа Ломбар и сопрано, Луанда Сикейра. Одна из самых красивых  сцен спектакля, а спектакль эстетский, – финал третьего акта, в котором  пастушка Феба -бразильянка  Луанда Сикейра поет  английскую балладу 17 века, аккомпанируя себе на старинном  музыкальном инструменте «Вёрджинел». А вот любовь с первого взгляда между Селией и Оливером, представленная как остановившееся мгновение, своего рода стоп-кадр, зарифмована с легендарной для поколения 70-х, к которому принадлежит и сам Рок,  композицией Леннона/Маккартни « Because ». И это лучшее, что смог придумать для этой Селии режиссер: роль кузины Розалинды  сыграна Мод Ле Гревелес совсем уж тускло.  Эту же энергичную музыкальную тему продолжит в  счастливой развязке хит Жермена Джексона и Пиа Задоры эпохи диско, When the Rain Begins to Fall, исполненный здесь замечательным дуэтом Ломбар-Сикейра.

    Второстепенные персонажи получились гораздо ярче, чем Розалинда-Орландо. Очень забавно придумана вся линия шекспировского шута Оселка и его пастушки Одри. Ну, во первых, Ален Трету в самом деле упоительно смешной, настоящий стендап-комик. А пастушку играет мужчина крупного телосложения, переодетый в женщину, в стиле миссис Даутфайр Робина Уильямса. Что дает дополнительные возможности для остроумной  пародии на напыщенное целомудрие. 

      Режиссерская находка – вертикальная мизансцена, которую Рок опробовал в нескольких предыдущих спектаклях, в том числе в московском «Амфитрионе», и особое использование микрофонов.  Все главные монологи шекспировские героини произносят в вертикальном положении и в микрофон – это своего рода внутренние монологи, прорыв к самому сокровенному. Микрофон в спектакле Рока кардинально меняет функцию – это не формальный усилитель голоса, а наоборот, усилитель сокрытой внутренней жизни, то, что обычно говорят шепотом. Своего рода маска, которую надо надеть, чтобы обнажить свою душу.

     И в заключение об олене.  Опять же в финале чудесным образом преображенный из злодея в отшельника Фредерик  появляется, восседая на огромном олене, в клубах таинственного тумана. Возможно, чудесное  перерождение  в лесу Оливера тоже как-то связано с оленями?  И тут рождаются всякие странные мысли – а  не является ли  загубленное животное тотемом, сакральной жертвой для спасения обитателей Арденнского леса? 

Crédit photo: Simon Gosselin