5-14 апреля 2018 – Théâtre Nono, Marseille
«Barokko» в театре Ноно (Nono), режиссер Серж Нуаэль, Марион Кутрис, музыка Марко Кесада (Копродукция с Пермским «Театром-Театром). «Барокко» -завораживающей красоты действо, разложенное на русские и французские голоса, между хоровой оперой и ауто-сакраментале, принадлежит одновременно миру мистериальных религиозных процессий, барочной оперы и живописи.
Новый « Tеатр Ноно » открыли осенью прошлого года. Вернее, шапито, где играли спектакли, установили здесь почти десять лет назад. Но провансальский ветер за это время вконец истрепал кровлю. И тогда город разрешил построить театральное здание. Так как все это находится на территории Национального парка Каланков, придумали архитектурно-экологический проект: театр весь из дерева сделан мастерами по альпийским шале. Ноно – театр труппы и театр интернациональный. Режиссер и художник Серж Нуаэль, создатель Ноно говорит, что в искусстве границ не существует, потому что « все художники -создатели сновидений ». Над проектом « Барокко » Серж Нуаэль работал давно. Несколько лет тому назад при содействии «Iva-agency» был задуман проект с участием актеров « Театра-Театра » в Перми. Русская версия спектакля « Барокко » была создана в прошлом году в Перми. Этой весной русские исполнители участвовали во французском спектакле: в постановке Нуаэля актеры разных традиций существуют как единое целое.
Зрители рассаживаются с двух сторон длинного помоста. Би-фронтальное пространство, напоминающее неф, корабль и собор, с одной стороны ограничено пустой барочной рамой, с другой -световым экраном, у подножия которого планка барьера. У рамы расположились музыканты, кларнетист,ударник и аккордеонист ( но спектакль идет также под сопровождение записи Пермского оркестра). « Барокко »- поэма в форме, близкой легендарному «Энштейну на пляже» Уиллсона -Гласса: музыка положенная на разрозненные видения и картинки, без сюжета. Существует красивый и длинный, туманный по смыслу, текст поэмы Марион Кутрис, положенный на пение, но слова почти не разобрать, а отдельные вербальные реплики тоже ничего не проясняют. С героями тоже не совсем ясно. Но здесь это не очень важно: спектакль стоит созерцать и наслаждаться визуальными образами Сержа Нуаэля , голосами и музыкой Марко Кеcада, не слишком задумываясь о смысле.
Барочный – в смысле фантазийный, чрезмерный, безудержный. Барокко иезуитов, мистиков, грандиозных религиозных процессий в Испании и на Сицилии, где эта традиции сохранились до сих пор. Больше, чем чрезмерную красочность и апофеоз плоти в живописи барокко, опера Нуаэля-Касада напоминает ауто-сакраментале: главные герои, если так можно их так назвать, Человек – аскетичного сложения старик в набедренной повязке , отсылающий к мученикам христианской традиции ( отдаленно напоминает «Стойкого Принца» Гротовского) и Женщина в длинном черном платье ( силуэт еще больше удлиняется за счет туфель на высоких платформах) -роковая соблазнительница, Королева Смерть, которая пришла за Человеком. Он не испуган, не растерян, но всей силой внутренней энергии противопостоит такому финалу. А внутренняя энергия создана из его видений, к которым добавляются миражи и свита Черной Королевы. Образы проступают из какого-то почти медитативного транса…
Целая галерея образов, сочиненных Сержем Нуаэлем и Марион Кутрис: два комических старика-близнеца в фрезах и ночных платьях персонажей Мольера, Низложенный Монарх с салатом вместо короны, Черный Ангел, саркастический посланник Смерти, тоже с фрезой, но с рыжим париком клоуна, впоследствии замененным на высокий красный колпак Звездочета или карнавального Дурака.
Стержень спектакля – величавые хоры прекрасных девушек с венками из засушенных трав, в белых или черных кружевных платьях итальянского Юга, поющих по-русски, к которым присоединяются процессии со статуей девы Марии. Процессии поющие и танцующие, где в причудливых костюмах шествуют персонажи мрачного сюрреалистического карнавала, а другие кружатся и шаманят.
Всего в действе участвуют 32 исполнителя, среди них 6 актеров-певцов-танцоров из Пермского «Театра -Театра», и бас из Пермской Оперы, Олег Иванов (см. интервью). Он вместе с двумя контр-тенорами составляет инфернальное трио «Барокко»: три ведьмы, со сдвигом в сюр – лысые мужики с рыжими бородами, травестированные в девиц из кабаре или дам в старинных платьях на кринолинах, но голоса их сливаются в дивные созвучия, абсолютно завораживая. (Марко Кезадa говорит, что использовал свободно самые разные влияния, но в центральной партии трио все-таки угадывается Пёрселл).
Самая впечатляющая сцена оперы – появление длинного стола , накрытого скатертью, с одной стороны которого усядется Королева-Смерть(Марион Кутрис), с другой- Человек (Ноэль Вержес). И они будут смотреть друг на друга (поединок? взаимное притяжение, не лишенное чувственности? Соблазн бездны?), тогда как вокруг них продолжится кружение видений. Словно празднуется тризна больших похорон. Пока Падший Король не подаст Человеу бокал с полным отравы напитком. Дальше барочный реквием продолжится с той же интенсивностью, хотя эпилог несколько затянут. В финале ошеломленные зрители встречают артистов долгими овациями.
Интервью с Сержем Нуаэлем и Марко Кесада.
Crédit photo: Cordula Tremi