– Европейская Афиша, русский журнал в Европе. Я хотела бы задать вам вопрос. В  сцене сновидений Принца (Это самая с моей точки зрения интересная сцена спектакля-своего рода пролог к пьесе, придуманный вами), Принца окружают прекрасные обнаженные эфебы с лавровыми венками, их игры напоминают об античной Греции, о Спарте…
Д.Б.Корсетти.- Клейст в самом деле очень любил Античную Грецию. В своих письмах он часто упоминает «мужскую красоту». Поэтому мечтания Принца у меня начинаются с этой картины «рая героев», своего рода последний суд. И такое видение рая не случайно, так как связано с моей культурой: я итальянец, и в итальянской живописной традиции хорошо известна иконография, связанная с выносом тела из могилы. Поэтому для меня органична такая трактовка сновидений Принца, как рая героев, своего рода инициация, откуда он словно выброшен в жизнь и в те испытания, которые ему суждено пережить в пьесе. А заканчивается все превращением принца в куклу, марионетку…
– То есть он становится управляемой куклой, без собственной воли…
Д.Б.Корсетти- Единственный способ, чтобы его желания.. как сказать..
– реализовались?
-…Нет, подчинились реальности жизни, – это стать послушной марионеткой. Здесь речь идет также о борьбе между личной волей и законом, законом Отца, между свободой и установленными правилами. Чтобы существовать в этом мире, у него нет другого выхода, кроме как стать марионеткой.
-Вы выбрали Ксавье Галле на роль Принца Гомбургского после спектакля Артура Нозисьеля (он удивительно сыграл Треплева в знаменитой «Чайке» Нозисьеля, показанной здесь же, на сцене Папского замка, в 2012 году – Ек.Б).
– Я смотрел спектакль Артура только в видеозаписи, но я видел Ксавье Галле в Монпеллье спектакле по пьесе Альби, и он меня поразил. Я всегда думал о принце Гомбургском, что он не просто красив, не просто романтический герой, но что он должен быть неловким, что он –человек, чувствующий себя в жизни дисконфортно.