«Тимбукту» – французский фильм мавританского режиссера  Абдеррахмана Сиссако, который показали  в главном конкурсе Каннского фестиваля, меня абсолютно поразил. (В Канне Сиссако не новичок: в программе «Особый взгляд» 2002 года участвовал его фильм «В ожидании счастья» (приз ФИПРЕССИ), но я его тогда не видела).   

 В апреле  2012  году город Тимбукту  был взят джихадистами и находился под их властью до января 2013, когда во время совместной операции французской и малийской армии был освобожден. Съемки начались  сразу после освобождения.  Фильм  что называется сделан по горячим следам. Сюжет основан на реальных событиях. У многих героев, как говорят,  есть реальные прототипы. Однако  те, кто слышал, что фильм поставлен по следам недавних событий в Мали, и соответвественно ждали море крови и переизбыток сцен жестокости, были удивлены. Это не агитка против джихада. Здесь нет ярлыков и плакатности. Все сложней и нюансированнее: картина Абдеррахмана Сиссако   –  яркое, оригинальное режиссерское высказывание. Поэма о людях пустыни.

В  первых кадрах  через пески бежит газель,  в которую стреляют преследующие  ее  на джипе охотники -джихадисты. Потом крупным планом мы видим традиционные африканские деревянные скульптуры, которые, одна за другой, раскалываются под невидимыми  пулями.  Режиссер, это становится ясно уже  с первых кадров, –  тонкий эстет.

Как рассказывал Сиссако, идея фильма  родилась из истории, которая случилась в 2012 году на Мали. Тогда представителями радикальной исламской группировки были казнены мужчина и женщина, жившие долго вместе в гражданском браке -за прелюбодеяние. «В этот же день поступил в продажу IPhone 4, и все мировые издания, за исключением одного-двух, опубликовали на первых разворотах новость о выходе телефона. В этот момент я подумал, что наш мир глубоко болен. Мой внутренний протест побудил меня создать об этом картину».

Но чтобы  чтобы рассказать об ужасе и страхе, режисссер выбирает парадоксальный ход –прибегнуть к красоте. ( «Вспомним «Идиота» Достоевского. «Красота спасет мир»…  Красоту часто трактуют сегодня, как что-то поверхностное, декоративное. А  мне кажется, именно  красота позволяет  создать необхомую дистанцию,  чтобы говорить о жестокости»). Другая особенность режиссерского метода – не делить героев на положительных и отрицательных в обычном понимании слова. Джихадисты здесь внешне – не монстры, не звери, словно режиссер задался целью попытаться и  их тоже понять. Но понять не означает принять. Сюжет простой. Джихадисты, занявшие  город Тимбукту, навязывают жителям новые правила жизни. Их порядок обеспечивают новоиспеченные воины ислама  с автоматами наперевес, патролирующие днем и ночью улицы города. (Впечатляют кадры  словно мертвого ночного города,  с вооруженными стражами порядка почти на каждой крыше). В  стороне от города, в дюнах  раскинулся цветастый шатер, где живет семья  скотовода-туарега: мужчина, женщина и их двенадцатиленяя девочка живут в своем, обособленном мире, оставляя ощущение какого-то  почти райского состояния абсолютной гармонии  и покоя. Но они остались совсем одни- все туареги покинули эти места. А они продолжают жить как прежде, и это простое счастье в радости и гармонии становится  главным оппонентом джихадистов, читается своеобразным внутренним сопротивлением. Как группа молодых людей, которые  тайно собираются  в самом городе, чтобы играть на гитаре и петь. Один из самых сильных кадров фильма- вооруженные люди, шныряющие по улица ночного города в поиках тек, кто осмелился слушать музыку. И еще будет удивительное лицо и глаза поющей женщины, выражающие всю радость мира, хмельное упоение  жизнью, молодостью, красотой ночи. Их найдут и жестоко накажут.  

Жители Тимбукту и туареги удивительно красивы, и кажется камера особенно любуется красотой этих сильных, гордых людей. Но и те, кто напротив, кто сеет страх и смерть, показаны нетрадиционно. Они и страшны, и смешны. Режиссер постарался увидеть и в них что-то человеческое. Так судья, который посылает туарега на  смерть,  при этом кажется сочувствует его горю, когда тот говорит о том, что  страшна не смерть, а то, что не увидит больше  своих любимых жену и дочь. В «Тимбукту» исламисты показываются не как садисты. Они нелепы, потому что противостоят самой логике миропорядка. Среди ограничений есть те, которые еще можно понять разумом, и такие, которые выглядят абсурдными – например,  обязательное для всех женщин ношение перчаток. Или запрет играть в футбол с помощью мяча. Абсолютно потрясающая сцена, когда две команды мальчишек играют в фубол, вместо мяча как бы передвигая песок. Особенно  показателен образ одного из начальников-джихадистов, который сам оказывается в плену тех самых «пороков», которые призван искоренять: курит украдкой, прячась в песках  от собственного шофера,   влюблен, как мальчик,  в жену туарега, не зная как высказать свое чувство- а ведь прелюбодеяние один из самых страшных грехов.  В самый жуткий момент, когда казнят камнями зарытых в песок «прелюбодеев» он, под воздействием местной марабу вдруг начинает медитативный танец, в котором как будто превращается в пытающуюся взлететь птицу. Вообще, единственно свободная здесь –  местная сумасшедшая, или колдунья, женщина –марабу  в восхитительно сочных  цветов нарядах, сочетающихся с опереньем ее красно-бирюзового петуха.  Кажется, она исламистов еще и провоцирует, с  упоением  бросая вызов всем запретам.  А те против нее бессильны –  боятся разбудить злых духов, с которыми она, по африканским поверьям,  связана. Экстремистов пытается  остановить  местный имам, противопоставляя им  более глубокое духовное толкование Корана. 

Но самое главное противостояние заключено в самой эстетике фильма. Мракобесию противостоят чудесные пейзажи –особый  свет над песками, озеро у Тимбукту  в переливах  словно напоенного  томлением воздуха. Естество жизни и красота против мертвых, выдуманных правил джихадистов. Диалогов очень мало. И не только потому, что жители пустыни немногословны. Актеры здесь во многом напоминают  натурщиков для живописцев.  В сущности сюжет пишется не словами, а выразительностью и пластикой кадра. «Тимбукту» поражает прежде всего визуальной красотой кадра, картинки. Джихадисты запрещают все, что вносит в мир радость. Религия оказывается иссученной, вымученной, как будто из нее  вынуто ядро.  Они не победят, потому что все их учение, по Сассако, противоречит законам мироздания. (Кстати, убийство, совершившееся здесь, за которое и будет наказан туарег, никаким образом не связано с исламом.  Его любимая корова, по прозвищу GPS, переходя в брод озеро,  порвет  сети местного рыбака, и тот  ее пристрелит. Туарег ввязывается с ним в драку, и случайно убивает).   Последние кадры фильмы закольцованы с первыми- как когда-то газель, в финале  по пустыне отчаянно бежит девочка, оставшаяся сиротой дочь туарега. Хотя эмоциональная высшая точка  фильма – совместная гибель супругов-туарегов: женщина в последний момент прорывается  к месту казни, чтобы обнять возлюбленного мужа, он бросается к ней, и они в одночасье гибнут под градом пуль.

         Когда я смотрела фильм, микрокосм Тимбукту в какой-то момент оказывается чем-то знакомым.  При том, что я совсем не знаю ни Африку, ни африканское кино. Потом я  вдруг  вспомнила –  ну, конечно, картина  Сассако чем-то отдаленно напомнила  мне  фильм Тенгиза Абуладзе «Древо желания». Живопись кинокамерой, когда кадр превращается в картинку, переклички сюжета – красота против обскурантизма, обязательная деревенская сумасшедшая.  Через несколько дней  кто-то рассказал, что  Абдеррахман Сиссако учился в 80-е годы в московском ВГИКе. Так что вполне вероятно мог видеть фильм знаменитого в те годы классика грузинского кино.

Crédit photos: Festival de Cannes