Сирано, друг Счастливцева

Статья  была опубликована в газете « Ведомости » от 14 июля  2006 года.

        Помните, как странствовали в поисках ролей из Керчи в Вологду актеры из «Леса» Островского? А теперь представьте, что Счастливцев подался в режиссеры, и не куда-нибудь, а в «Комеди Франсез».

      И поставил для собрата Несчастливцева спектакль – да не какой-нибудь, а самого «Сирано де Бержерака». А ведь именно так и произошло. Дени Подалидес, Счастливцев из недавнего хита «Комеди Франсез» — «Леса» Петра Фоменко, поставил «Сирано де Бержерака» Эдмона Ростана для своего друга Мишеля Вюйермоза, игравшего Несчастливцева в том памятном спектакле по Островскому. А крестным отцом, оказывается, был сам Петр Наумович, который во время репетиций в «Комеди Франсез» как-то сказал, что Мишель так и просится на роль Сирано.

         И оказался прав! Ах, какой удивительный Сирано получился из Вюйермоза! Грустный рыцарь в поисках невозможной любви, поэт, наделенный божественным даром, нигде не находящий себе места. Этот спектакль можно смотреть, даже если не знаешь французского, – так он выразителен и красив. Подалидес помещает героя Ростана в контекст литературного и театрального мифа: первая сцена в театре «Бургундский отель», в которой зрители съезжаются на представление знаменитого трагика Монфлери, заменена фильмом, где можно увидеть современных французских актеров и актрис, в разные времена игравших в пьесе Ростана. А кулисы «Бургундского отеля» воспроизводят кулисы самого «Комеди Франсез»: как и фоменковский «Лес», это тоже спектакль о театре.

         Апофеоз постановки – Роксана парит в чистом полете, в состоянии любовного экстаза, в который погружает ее слово влюбленного поэта. А еще сцена при осаде Арраса, где гибнут все гасконцы: посреди поля с маками, своего рода плот «Медузы» с алыми натянутыми стягами (сценография Эрика Руфа). Смерть здесь – дождь осыпающихся маков. Так мог бы придумать другой поэт, Аполлинер, тоже ушедший добровольцем на фронт, и тоже, как и Сирано, раненный в голову.  Не случайно,  униформа гасконцев отсылала к  первой мировой войне, тогда как остальные костюмы соответствовали эпохе  Сирано де Бержерака, веку 16-ому.