9-19 июня 2016 – Théâtre Lévi-Strauss, Musée du Quai Branly

К 10-летию Музея на набережной Бранли японский режиссер  Сатоси Мияги с  труппой актеров из возглавляемого им Центра сценических искусств Сидзуока (SPAC) придумали спектакль, который  будет играться десять дней в театре им.Леви -Стросса. Того самого театра,  к  открытию   которого в 2006 году Мияги поставил уже знаменитую теперь «Махабхарату». В создании спектакля «Белый заяц из Инабы  и Навахо», Мияги основывается на трудах самого Клода Леви-Стросса, создателя структурной типологии мифа: так, изучая легенды  Японии и североамериканских  индейцев, ученый приходит к выводу, что у них должен был существовать некий общий прототип.  Сатоси Мияги принимает вызов:  вместе с актерами своей труппы  он возвращается в архаические времена устной традиции, чтобы попытаться отыскать первоначальный миф и дополнить два известных, японский и североамериканский. Таким образом, спектакль состоит из трех частей, объединенных историей путешествия-инициации героя. 

 

        Первая рассказывает наиболее известный миф о Белом Зайце  из Инабы, базирующийся  на древнейшем дошедшем до нас японском тексте Кодзики (VIII век). Белый Заяц, решивший покинуть свой остров, предложил  морскому крокодилу Вани сравнить  у кого из них родичей больше. Для подсчета крокодилов, Заяц просит их выстроиться в ряд по морю. Так перебрыгивая с одного на другого, Заяц перебрался на другой берег, но уже почти достигнув суши, признался в обмане. За это крокодил содрал с него кожу. Потом Зайцу повстречались 80 братьев, у которых он просит помощи. Но те  надсмеялись над ним, посоветовав  окунуться в морскую воду. Когда Заяц последовал их совету, соль из моря высохла и Заяц стал страдать еще больше. Идущий следом за старшими братьями младший  Окунинуси, напротив, пожалел  Зайца, и научил, как ему исцелиться. В благодарность Заяц сделал так, что принцесса Ягамихимэ выбрала в мужья именно его. За что братья убивают Окуниниси, и он попадает в Подземное Царство, злой Император которого подвергает его различным испытаниям. Но благодаря дочери Императора,  герой выдерживает все испытания, и вместе с  ней возвращается на землю, и становится справедливым правителем. Во второй части, основанной на сказаниях американских индейцев Навахо, история превратилась в   миф о  близнецах,  которые отправляются на поиски Отца-Солнца, этот последний подвергнул их экстремальных испытания, которые они смогли выиграть благодаря  помощи  его дочери, принцессы. Солнце признает в них своих детей, и вручает им чудесное оружие с помощью которого они, возвратясь домой, принесли на землю мир и благоденствие. В третьей  части, придуманной труппой SPAC( работали  методом коллективного творчества), тот же сюжет, но  с вариациями из японской легенды: есть опять близнецы, которые отправляются на поиски отца, и  переправа через  гигантскую реку на спине чудовища, которое  они пытаются обмануть – в результате один погибает. Второй добирается к дому Солнца. Опять  серия испытаний и признание Солнцем своего отцовства, и конечно, любовь принцессы, и как апофеоз -возвращение на землю с   даром огня, главным подарком Божества герою. Если оценить научную значимость работы Мияги представляется делом сложным, сценически задумка  удалась. Весь спектакль организуется музыкой, и музыканты с традиционными  инструментами занимают большую часть сцены. Сценическое пространство выстраивается по-разному. В первой части сцену перекрывает полукруглая ширма из  серебристых нитей, за которой находится оркестр  и хор, тогда как само действие происходит на авансцене. Во  второй части, приключения близнецов проходят  внутри пространства  из серебристых нитей, а музыканты находятся вовне. В третьей пространство сцены расширяется, ширма, подобно легкому покрову, поднимается над подмостками, оставляя практически все пространство музыкантам,  а само действие будет происходить в центре и на амфитеатре в глубине сцены, зеркально повторяющем зрительный зал.  Стиль спектакля, так же, как и тексты, отсылает к архаике,  к  тому времени, когда японский театр еще был далек от изысканности ритуала Кабуки и Но, а представления исполнялись самими   деревенскими жителями. Отсюда наивный характер масок (из бумаги, дерева или соломы) и всего действа, напоминающего яркое народное празднество с участием актеров-танцоров-певцов, представляющих не только персонажей, но и целый бестиарий.  (Внути спектакля есть также ироничный пассаж с участием самого ученого, представленного в той же наивной стилистике, что и вся постановка: рисованный портрет  Леви-Стросса, приколотый к  тотемному шесту). Чтобы подчеркнуть выразительность масок, Мияги  одел актеров в простые однотонные кимоно. От рафинированности традиционного японского театра постановщик взял  разделение  слова и  действия, актер  здесь только жест и танец- типичный для  стиля Мияги принцип, по которому текст  произносится сказителями, а актеры выражают всю историю  пластически, и  к тому же в довольно разработанной хореографии. Но все – и танцоры, и музыканты  словно подчиняются общей мелодии, задающей  такт их перемещениям по сцене. Оркестр здесь, как в традиционном японском театре, не только задает ритм,  сколько  направляет все действие, подчеркивает пронзительным звучанием  пластические композиции и  реплики персонажей, которые  произносит сказитель. Тем не менее, общая живость действия и хореография явно говорят о влиянии европейской традиции: Центр сценических искусств Сидзуока, которым Мияги руководит с 2007 года, один из немногих театров Японии, открытых для европейских режиссеров и репертуара. Вряд ли возможно было придумать лучший выбор, чем Мияги, чтобы отпраздновать юбилей музея, ставшего символом  диалога  между  разными цивилизациями.

            В финале, и музыканты, и персонажи трех мифов вступают на сцену, чтобы  слиться в апофеозе Гимна Солнцу, тогда как  задник поднимается, открывая  панораму прекрасных садов  Музея Бранли.

Crédit photo: Muséé du Quai Branly