22 апреля – 22 июня – Teatro Español, Madrid; 27 июля – Festival de Teatro,  Almagro

31 октября-1 ноября –  Teatro Alhambra, Гренада

От нашего корреспондента в Мадриде.

Мигель дель Арко (Miguel del Arco), один из самых талантливых и креативных режиссеров последних лет, высоко оцененный испанской критикой, представил в Мадриде актуальную версию «Мизантропа». С умом и изяществом он переносит классическую пьесу Мольера в сегодняшнее общество, с его играми власти и культом видимости.

Альцест в версии дель Арко – Дон-Кихот нового времени, который разоблачает все те же пороки: фальш, лицемерие, ложь мира бизнеса, соперничество политиков, готовых на все ради победы. Кто он,этот Альцест? Неудачник, фанатик утопической истины? О чем может говорить нам сегодня Альцест в мире, где царит консенсус? Правду, ничего кроме правды, вызов правды, который бросает Альцест, не кажется ли он сегодня еще более иррациональным и утопическим, чем во времена Мольера? Что означает говорить правду в пост-Эйнштейновском обществе, где все считается относительным, в нашем мире конца утопий, в котором потеряны все ориентиры, где царит смятение и все взаимозаменяемо.
В пьесе Альцест разоблачает лицемерные условности света, его искусственность, поверхностность чувств и фривольность общества куртизанов, которое он отказывается признавать своим и от которого бежит в пустыню. Как бы не казался он непримиримым по отношению к другим, сам Альцест также не обделен противоречиями, в частности, в своей любви к Селимене, живом воплощении искусственности, фривольности, лживости, в общем всех тех качеств, которые он так ненавидит. Филинт, друг Альцеста, представляет так сказать срединный путь, более реалистический, прагматический, принимающий во внимание социальные обязательства и и природу человека.
Мигель дель Арко переносит события пьесы в современность, в среду политиков, шоубизнеса и финансистов, царство политкорректности, интеллектуального конформизма и лицемерия. Этот Мизантроп дословно вписывается в наше «общество спектакля» – режиссер помещает действие в ночной клуб, место развлечений по преимуществу, и показывает его изнанку (оборотную сторону): грязная улочка с заднего входа, заваленная разного рода отходами и ящиками с пустыми бутылками. Именно это и есть декорация для нового «Мизантропа».
Время от времени, когда двери открываются, мы слышим громкую музыку и звук голосов, доносящихся из клуба. Иногда на стенах преоцируется видео, позволяющее нам видеть все, что происходит внутри. Мы оказываемся одновременно как бы снаружи и внутри большого корпоративного праздника, не то политической партии, не то частного бизнеса: здесь складываются интриги, ищут возможности снискать расположение шефа, борются за власть, ухаживают за Селименой ( она здесь своего рода пресс-аташе), потому что у нее связи и влияние. В партитуре спектакля строгий стиль Альцеста звучит диссонансом, наталкивается на политическую и социальную корректность остальных персонажей, разрушает консенсус. Как своего рода проповедник правды и морали, он вызывает неприязнь у всех.

Так, например. Оронт, стихоплет у Мольера, здесь становится модным певцом, который заставляет Альцеста прослушать песню, сочиненную на мобильном телефоне. И соответственно, слышит в ответ оглушительную критику. Другой пример актуализации Мольера: Селимена получает любовные послания от своих многочисленных поклонников через SMS. А для разоблачения фривольности Селимены, ее извращенных сексуальных игр с политиками, которых она соблазняет, а потом ими манипулирует, используются кадры из скрытых видеосъемок.
Альцест у Мигеля дель Арко, помимо неприклонности, одержимости правдой, честностью, искренностью, ничем не отличается от остальных. Это обычный человек, в котором нет ничего от святоши, ретрограда, скопца, он празднует вместе со всеми, любит выпить, и может, например, как другие, пить прямо из бутылки. Но он достиг точки невозврата, не позволяющей ему приспосабливаться к образу жизни себе подобных. Его бегство в пустыню начинается, по-сути, с самого начала спектакля.
Остался ли он, единственный, свободным человеком в обществе спектакля, обществе обязательного взаимодействия, где все связаны со всеми? И где альтернатива одна: либо принять участие в «спектакле», либо уйти со сцены. Как в своих прерыдущих постановках, в «Ревизоре» Гоголя или в «Дачниках» Горького, в мольеровском «Мизантропе» Мигель дель Арко впечатляет одновременно сильной, исключительно согласованной режиссерской концепцией и работой с актерами. Актеры, собранные в этом спектакле – настоящие виртуозы, их игра очень динамична и одновременно точна и сдержана. Другая особенность – они играют всегда с нескольким зазором по отношению к примитивному реализму. Юмор, ирония, даже комизм сопутствуют здесь трагическому мироощущению, которое все больше проявляется по мере приближения спектакля к финалу, когда побежденный, отчаявшийся Альцест, покидая сцену, почти плачет. Возможно, этот несколько патетический финал – единственный упрек режиссеру, который смог представить нам «Мизантропа» как зеркало нашей сегодняшней действительности.
Информация на сайте: 

Перевод Ек .Б.