23 апреля-14 июня 2015– Teatro Español, Madrid
В Мадриде состоялась мировая премьера «Пингвинов» Фернандо Аррабаля: классика театра ХХ века, маэстро экстравагантности с большой помпой чествуют в этом году в его родной Испании в связи с постановкой новой пьесы. Великий возмутитель спокойствия, создатель театра Паники продемонстрировал, что и в свои 83 года он все еще остается бунтарем, не поддающимся усмирению. Пьеса была заказана директором Театра Испании (Teatro Español) Хуаном Карлосом Пересом де ла Фуэнте к юбилею смерти Сервантеса (1516) и 400-летию выхода в свет второй части «Дон Кихота»(1515) и была поставлена в новом зале, названном, кстати, по имени драматурга, «Фернандо Аррабаль». Информация на сайте:
«Пингвины» посвящены Мигелю де Сервантесу, к которому Аррабаль всегда испытывал безграничное восхищение. Естественно, что в пьесе одного из создателей манифеста театра Паники (чувство паники, то есть тревоги, ужаса соединяется с коннотацией, имеющей отношение к богу Пану, так Аррабаль подчёркивает элементы стихийности и азарта, аспект праздника всего, (Пан по-гречески означает «всё»), что происходит в жизни- Ек.Б.), нет и не может быть ничего от жанра почтительного посвящения. Аррабаль предлагает свое видение Сервантеса, фигуры одновременно конкретной и вечной, через взгляд женщин, присутствовавших в его жизни, а все действие переносит в футуристскую вселенную, где появляются мотоциклистки, названные им «Pingüines », «Cervantas» или «Quijotas». Этим грандиозным спектаклем, отсылающим к ритуалу одновременно языческому и мистическому, открыл свой первый сезон в театре Español (кстати, самом старом в мире) Хуан Карлос Перес де ла Фуэнте, один из лучших режиссеров современной Испании. Кто, как не Аррабаль, enfant terrible испанской литературы, театра и кино, сбежавший более 60-ти лет назад от Франко в Париж, мог бы лучше подойти для чествования Сервантеса? И разве нет в феномене Аррабаля частицы безумия и безмерности Дон Кихота? В прошлом Перес де ла Фуэнта уже обращался к творчеству Аррабаля – он ставил «Кладбище автомобилей» (2000 г) и «Любовное письмо» (2002 г.). Теперь – «Пингвины», оммаж сюрреалистский, или даже патафизический Сервантесу. Да и сама «патафизика» французских сюрреалистов не может ли рассматриваться как своего рода донкихотское безумие?
Пингвинами стало называться сообщество испанских рокеров (байкеров), кстати, одно из самых значительных в мире, которое собирается с 1982 года в январе месяце в Вальядолиде, том же самом городе, где с 1601 по 1608 жил Мигель де Сервантес Сааведра. Связь между двумя событиями чисто аррабалевская. Впрочем, вполне достаточная, чтобы связать историю Сервантеса с нашим сегодняшним днем, то есть с будущим. Так как все в этом спектакле существует в сюрреалистическом регистре свободных ассоциаций, сновидения наяву, поэтического коллажа разрозненных элементов, принадлежащих различных реальностям и временам. Так, например, крыло самолета вызывает ассоциацию с крыльями ветряных мельниц из «Дон Кихот». Воздушная фигура самого Сервантеса словно витает над этим спектаклем, прорываясь сквозь границы собственной истории в измерение поэтическое и мистическое. Аррабль вдохновлялся женщинами, имеющими отношения к жизни Сервантеса: его жена, любовница, бабушка, незаконнорожденная дочь, три его сестры, племянница, кузина и тетушка. «Они ничего не комментируют, не анализируют, не дают нам уроков,- говорит драматург.- Эти женские фигуры , перенесенные в будущее, из тех, что способны взяться за оружие, проломить любую дверь, вообще способны к экстремально рискованным поступкам. Все, кроме бабушки, матери и супруги, – настоящие авантюристки, греховодницы, святые, свободолюбивые, мятежницы, как многие героини из произведений самого Сервантеса. Они мечтают умереть от любви, достичь состояния трансцендентности, летать». «Пингвины» – история в чисто аррабалевском духе, где эпизоды из жизни Сервантеса, олицетворенного в фигуре Михо, этого своего рода языческого божества, смешиваются с отрывками из «Дон Кихота», цитатами из библии и отсылками к дню сегодняшнему. «Сервантес позволяет нам мечтать с прошлом, чтобы понять настоящее,- рассуждает Аррабаль,- У него всегда хватало силы сказать «нет». Именно из неразберихи, из хаоса рождаются утопии». Именно хаос бьющей через край свободы, дерзости, мечтаний воссоздает на сцене Хуан Карлос Перес де ла Фуэнте. Бифронтальная рассадка способствует погружению зрителей, словно захваченных демиургическими силами в вечном движении, в этот «theatrum mundi». В центре сценического пространства подвешен круглый парус, идущий от подмостков к потолку, на который проецируются светящиеся геометрические формы. Ощущение, будто сейчас нечто реальное проступит сквозь это полотно паруса. Потом парус исчезнет, уступив место чему-то, напоминающему не то крыло самолета, не то обломки разбившегося космического корабля. На эти обломки будут проецироваться разные образы, в том числе Михо (Сервантес или бог Пан). А камни под крылом самолета напоминают о руинах – города? Всего Мира?
10 женщин-пингвинов появятся на скутерах, в касках и одежде из кожи, как и полагается рокерам, и несколько раз сделают круг по сцене. Михо с обнаженным торсом взлетает на воздух и дальше будет планировать над сценой, словно некое воздушное божественное присутствие. Иногда доносятся закадровые голоса, не связанные с действием на сцене. Три главных протагониста –бабушка, мать и супруга сбрасывают одежды рокеров, остальные будут оставаться в них практически до конца спектакля. Потом все оденут белые туники и черные вуали, эти последние будет срывать с них Михо. В финале все облекаются в оранжевые блузы заключенных, словно покидая это пространство свободы, мечты, где все возможно, чтобы очутиться в темнице условностей реального мира. Режиссер сумел очень точно и образно перевести на язык сцены аррабалевское хаотическое видение мира, в котором воображение и реальность взаимопроникаемы, создав звуковые и пластические образы невероятной силы, придав всему действу лихорадочный дьявольский ритм, напоминающий по силе воздействия ритуальный транс или еще танец дервишей. Хореограф Марта Карраско придумала великолепную партитуру движений для 10-ти отменных актрис, впечатляющих не только своим сценическим мастерством, отточенными движениями и танцами, но и способностью управлять скутерами. Конечно, эта постановка выглядит в современном испанском театре как «неопознанный летающий объект», но пока Аррабаль будет оставаться самом собой, он не сможет перестать взрывать устоявшийся порядок, нормы, коды, предрассудки.
Crédit photos: Teatro Español
Перевод Ек. Богопольской