30 апреля-13 июля, 8 октября 2014 -1 марта 2015 – Théâtre du Soleil, Cartoucherie
Спектакль Арианы Мнушкиной в театре Солнца идет уже второй месяц при полном аншлаге. Еще бы! Культовый режиссер самого знаменитого сегодня в мире французского театра после долгого перерыва поставила новый спектакль. Что получилось? После премьеры вспомнилось, что за этой трагедией Шекспира прочно утвердилась репутация проклятой – не случайно, в мире театра избегают называть ее, ограничиваясь условным именем « шотландской пьесы ».
См. также: « Макбет. Ведьмаческий соблазн ».( О последнем спектакле Мнушкиной и не только о нем размышляет наш философ и теоретик театра Наталья Исаева).
Скажем сразу: я видела этот спектакль на одном из премьерных показов в мае. Но написать рецензию не решаюсь уже целый месяц. Не решаюсь, потому что увиденное в этот день на сцене Cartoucherie настолько не соответствовало представлению о великой Мнушкиной, что было даже как-то неловко. А между тем, этот спектакль ждали с особым нетерпением: все-таки в этом году Театру Солнца исполняется 50 лет, и это один из немногих легендарных театров ХХ века продолжавших оставаться живым.
Во всяком случае, так мне казалось до того рокового вечера, когда я увидела «Макбет». Да, все так же встречала зрителей у входа жрица театрального Храма Ариана Мнушкина, все так же расписана наивными театральными фресками первая зала, посвященную теме спектакля, в данном случае Шекспиру. Все те же гримерные, в котором можно наблюдать, как исполнители готовятся к спектаклю. Все та же чудесная атмосфера театрального братства, создаваемая участием всех членов труппы в приготовлении трапезы, которую предлагают разделить зрителям, до спектакля и в перерывах. Все тот же священный трепет охватывает вас, когда вы заходите в просторную залу театра Солнца, где перед завесой из вуали, закрывающей сцену, присели слуги просцениума, как и полагается в японкой традиции, в черном, а за вуалью угадывались контуры искусно придуманной декорации, что-то вроде сельского пейзажа, где суетятся сорванные войной с насиженных мест жители. Потом вуаль поднимется, и мы увидим очень красивую живую картинку, достойную лучших массовок кинематографа. Сцена покрыта специальным настилом из трав, очень правдиво воспроизводящим прибрежные шотландские ланды. Плюс стога не менее реального сена. Над сценой слышен страшный грохот бомбардировщиков, по дюнам бегают многочисленные пейзане, а также солдаты в современой защитной униформе, здесь же палатка действующей армии с арсеналом современых средств связи и войны. Среди других и офицер с окровавленной повязкой на голове – это герой сражения, Макбет. Окружающие сцену с трех сторон шелковые падуги-завесы надувают театральные ветры. Потом появляются ведьмы, лукавые бабы-крестьянки в ритуальных накидках. В сцене пророчества вместо ведьм три огромные головы, закрытые все теми же накидками –когда Макбет и Банко попытаются узнать кто им вещает, они окажутся пустыми. Тут сцену заполняют десятки статистов, слуги просцениума и актеры труппы, которые в считанные минуты и с почти хореографической точностью полностью меняют декорацию. И так все 24 эпизода, на которые разбито сценическое действие. Вот в первой перемене декораций с виртуозностью собирают на наших глазах дворцовую залу: вместо настила для шотландских ланд на сцене покрытие, изображающее цворцовый мраморный пол, который тут же застилают коврами. Появляются кресла, стулья, бар с напитками для официального коктейля – король Дункан под ликующие возгласы толпы проводит пресс-конференцию с участием журналистов, телевизионных камер, папаррацци, и что там еще полагается по современному этикету. Политики из окружения короля разбиваются на жанровые группы, и ведут светские разговоры.
Действие из некой этнографически-фольклорной Шотландии перемещается в четко обозначенный круг современной политической элиты. (Кинематографический реализм подправлен саундреком от знаменитого Жан-Жака Леметра: музыкальное сопровождение постоянного композитора театра Солнца на этот раз какое-то .. скажем, пресное). Потом тот же самый прием повторяется при избраниии королем Макбета, и с той же предельной реалистичностью журналисты и папарацци преследуют нового короля и его супругу, а те, в свою очередь, исправно играют в новейшие политические игры. А после убийства Дункана объяснение между Макбетом и его леди происходит вообще в конюшне с самыми что ни на есть настоящими лошадьми. В финале в сцене боя Макбет прячется в бункер, и отсюда следит за битвой. В третьей сцене с ведьмами Макбет просто-напросто консультирует компьютер, откуда и получает все нужную ему информацию: к чему, в самом деле, колдовство, когда есть интернет? Весь спектакль –развернутая иллюстрация про современность « Макбета ». Что касается прочтения главного персонажа, Мнушкина в программке поясняет: «Нет, это не мир страшен и темен, но некоторые населяющие его существа. По сути, пьеса начинается с триумфа, все должно было бы идти хорошо». То есть режиссер изначально отказывается видеть человеческую природу в черном цвете: Макбет от природы- человек обычный, не злодей, но в нем, согласно Мнушкиной, живет скрытая патология, и неожиданно открыв ее в себе, он полностью отдается ей.
Макбет здесь и есть человек обычный, заурядный. Причем от заурядности сценического персонажа мы переходим к самому исполнителю – тянуть этот грандиозный текст в течение четырех часов Серж Николай решительно не в состоянии. А изобретательные картинки, в которых Макбет смотрит с женой телевизор или позирует фотографам, долго удерживать наше внимание не могут. Леди Макбет произносит текст в обычной для театра Солнца утрированной приподнято-театральной манере. Серж Николай и Нирупама Нитианандан (леди Макбет) не то что не обладают масштабностью, необходимой для роли, они играют условных персонажей некого условного театра: странная манера актеров театра Солнца хороша для ритуальных действ, в этом реалистическом «Макбете» она оказывается просто манерностью. Вообще, стиль игры наивного ярмарочного театра, который практикуют актеры театра Солнца, здесь, на материале Шекспира, не работает, трагедия опускается до жанровых картинок из жизни политиков.
Искусно, со множеством реалистических деталей придуманные массовые сцены, виртуозные перемены декораций на глазах у зрителей, в которых заняты все актеры театра, сами по себе хороши, но из них связное сценическое высказывание не складывается. Сценография, которую после исчезновения в феврале этого года постоянного сценографа театра Солнца, Ги-Клода Франсуа, делали, что называется всем миром, сама по себе впечатляет – здесь и туманы над замковым парком, и широкоформатные сельские пейзажи, и сцены на открытых террасах кафе, напоминающие Мулен де ла Галетт. Если бы речь шла об инсталляции, это было бы страшно занимательно, но ведь речь идет о драматическом спектакле! В постановке Мнушкиной все вышеназванное воспринимается на уровне прозаической иллюстрации. И смотреть на это четыре часа скучно.
Единственный раз в спектакле, когда мы узнаем прежнюю Мнушкину, это эпизод в замке Макбета. Сцена представляет собой искусно созданный розарий, столы с корзинками и охапками срезанных роз недвусмысленно утверждают: будущая кровавая леди занимается разведением роз! Она здесь в спецодежде среди других работников цветочного предприятия, как заправская бизнесвумен. Вдруг приходит известие о приезде короля Дункана – леди срочно идет переодеться. А потом, неожиданно передумав, остается как есть, собирает со стола лепестки роз и разбрасывает их по сцене: кроваво-красная дорожка для дорогого гостя. Вот ради этой сцены и стоит идти на спектакль Мнушкиной.
Впрочем, те , кто видел спектакль в июне, говорят, что он значительно улучшился. А впереди – вторая часть: текст, который напишет на тему «Макбета» драматург Элен Сиксус, обещают показать к осени.
Crédit photos: Michèle Laurent