7-28 октября 2017 – Royal Ballet Flanders, Antwerpen/Gent
Программа премьерного спектакля «L’Oiseau de feu», состоявшегося во Фламандском Королевском театре балета, состоит из трех частей, объединенных общей темой – спасение. В создании Триптиха участвовали три знаменитых хореографа- худрук Фламандского балета Сиди Лабри Черкауи поставил «Жар-птицу» Игоря Стравинского. «Десять дуэтов на тему спасения» поставлены канадским хореографом Кристал Пайт на музыку американского композитора Клиффа Мартинеза. Третья часть, «Сердце августа» – от Эдуарда Лока, канадско-марокканского хореографа. Для этого балета партитура была заказана известному английскому композитору Гевину Брайерсу.
Все начинается с балета «Жар-птица», поставленного на сюиту Игоря Стравинского, которая гораздо короче, чем его балет «Жар птица», созданный в Мариинском театре Михаилом Фокиным в 1910 году. Главный хореограф и художественный руководитель Фламандского балета Сиди Ларби Черкауи вступил в диалог с версией Михаила Фокина, подводя свое создание под общую тему спасения. Тут спасение заключается не только в освобождении Ивана-царевича и пленных царевен от Кащея Бессмертного, но и в спасении самой жизни и вселенной от всепоглощающего огня, вырвавшегося из недр земли, того самого огня, который принесла на своих крыльях Жар-птица. Союз Жар-птицы и Ивана-царевича побеждает разрушительный огонь, жизнь на земле возрождается. Балет Черкауи славит силу человеческого духа. Оформление сцены соответствует замыслу хореографа. Мир представлен как кратер вулкана (автор сценографии Вилли Чесса). Задник и кулисы напоминают гранитные или базальтовые скалы. Огненные крылья Жар- птицы, знаменующие извергающуюся лаву, разметываются по сцене, сжигая все на своем пути.
Дуэты героев чередуются с кордебалетными номерами, танцовщики двигаются по диагоналям, сходясь и расходясь в центре сцены. Мужчины вначале следят за танцующими пленными девушками, но, не выдержав импульса, входят в танцевальный круг. Они не могут освободить девушек, пока Иван-царевич не победит нечистую силу. В битву вступают представители «поганого царства». Танец нечистой силы полностью вошел в балетную сюиту, написанную композитором в 1917 году, его темпераментная мелодия является ярчайшим эпизодом в балете Сиди Ларби Черкауи. Страстный, нарочито замедленный, трагический дуэт Ивана-царевича и Ненаглядной Красы сменяется массовым танцем, в бешеном темпе сражаются две силы.
Наконец «поганое царство» побеждено, и наступает пробуждение, освещенное умиротворяющим голубым лунным светом (художник по свету тот же Вилли Чеса). С неба падают белые перья, покрывающие сцену плотным ковром. Следует адажио героя и Жар- птицы, которая появляется на сцене в красном платье без крыльев. Труппа танцует, знаменуя победу и спасение. Иван-царевич с помощью Жар-птицы усыпил Кащея, его армия потерпела поражение, вулкан потух, и жизнь на земле возродилась. Как заключительный штрих на сцене остается одинокий танцовщик. Кто он? Побежденный злой дух? В постановке соединились эффектное оформление, соответствующее драматической музыке, интересная балетная структура, воплотившая технику классического балета и современный хореографический язык, представленные труппой с большим мастерством. Сюита Игоря Стравинского звучала в исполнении симфонического оркестра Фламандской Оперы под управлением Филиппа Пойнтнера.
Вторая часть Триптиха «Десять дуэтов на тему спасения» поставлена Кристал Пайт, признанной звездой современной хореографии (канадская труппа Kidd Pivot). В основе каждого дуэта лежит миф об Орфее и Эвридике, но трактуется он по- разному, и очень редко угадывается первоисточник. Часто остается открытым вопрос, кто кого спасает, и доволен ли спасенный. Десять дуэтов мелькнули перед зрителями в течение 15 минут. Кристал Пайт использовала умные и иногда остроумные движения, создав в каждом из коротких дуэтов индивидуальную ситуацию. Дуэты поставлены на музыку современного американского композитора, автора многих партитур для фильмов Клиффа Мартинеза, которая звучала в записи. В течение 10 лет Кристал Пайт работала во Франкфурте с известным американским хореографом Вильямом Форсайтом, и в своем спектакле использует его методику, при этом добавляя лиризма.
Дуэты элегантные, лирические, и трудно понять, кто кого спасает. Комбинации танцоров меняются, как меняется, не уменьшая драматизма и сценография, представляющая темную городскую улицу, на которой оказались эти двое. Дуэты либо нежные, трагические, либо напряженные драматические, иногда шутливые и даже насмешливые. В некоторых дуэтах история остается недоконченной, или прерывается появлением посторонних. Герой или героиня замирают посреди сцены под заключительные аккорды музыки. Танцы находятся на грани акробатики, и их явно недостаточно. Движения ломанные, гротескные, угловатые, смешные, составляющие словарь модернистского балета. Но есть поддержки, адажио, пробежки, все танцуют на пуантах. Я бы охарактеризовала эту часть Триптиха как «Эмоции в движениях». Хочу поздравить хореографа за то, что она ограничила количество дуэтов и их протяженность. 15 минут- вполне достаточно, чтобы убедиться в мастерстве труппы и не заскучать.
А вот в заключительной части Триптиха, «Сердце августа», я увидела именно эту проблему. 50 минут однообразных движений и ограниченного числа вариаций делают этот балет балетом для профессионалов, а не для широкой публики. Возможно, это и было намерением Эдуарда Лока, хореографа, известного своими радикальными опытами, преобразующими традиционный танец на пуантах через современные технологии. Эта постановка является мировой премьерой, и, по словам хореографа, первой частью его творения. Вторая часть будет представлена позже в течение сезона, когда труппа завершит репетиции. ру Гевина Брайерса исполнила антверпенская группа ГермесАнсамбль, и во время спектакля на сцене присутствовали пять музыкантов: пианист, контрабандист, двое виолончелистов и аккордеонист. Главное мое впечатление – нет танца, есть ломанные, дерганные движения, которые осуществляются, не двигаясь с места.
В своем балете «Сердце августа» хореограф Эдуард Лок ведет бесконечный диалог с Петром Чайковским и с его «Лебединым озером», вернее с Мариусом Петипа, с длинноногими грациозными балеринами, которые составили славу русского балета. И тут новое толкование старых мифов проигрывает. После почти часового спектакля хотелось побежать на «Лебединое озеро» и увидеть тех самых лебедей, которые беззвучно порхают по сцене. Иногда я угадывала пародию на русские балеты, казалось, что хореограф, отталкиваясь от традиционной интерпретации, говорил: «Вот так надо танцевать, по-современному». В этой третьей части Триптиха я увидела две проблемы, характерные для современных балетов. Во-первых, они слишком интеллектуальны, эмоции в них отсутствуют, а без них рядовому зрителю скучно, потому я и назвала их балетами для профессионалов. И второе, набор движений и вариаций ограничен и не может заменить содержания, потому современный балет не может быть длинным. Хотя движения взяты из классического балетного языка, хореограф заставил танцоров двигаться с немыслимой скоростью, и движения утратили элегантность и грацию, превратившись в отрывистые, резкие, технически очень трудные. Все внимание было сосредоточено на руках, которые как бы заменили тело. Они двигались как крылья, но ломаные крылья. Большей частью танцоры стояли на месте, не двигаясь. Но от классики не уйти. В основе абстрактной истории снова заложен миф об Орфее и Эвридике. Она спасена, она выходит из Ада, следуя за Орфеем. Он оглядывается, и она снова погружена в пучину иного мира. Этот миф как и другие греческие мифы – основа нашей цивилизации, и каждое поколение их перефразирует, согласно своему времени и своему сознанию. Зрители, приходя в театр и слыша слово «Орфей», уже знают, чего ожидать. Но тут хореограф играет шутку со зрителем. Он меняет миф. Для него Эвридика становится поводом для Орфея отправиться а путешествие, реальное или мифическое. Хореограф сказал, что для него финальные аккорды любви так же важны, как и начало увлечения. Этот спектакль создан сценографом (Клод Гойетт) и художником по свету больше, чем танцовщиками. За свет отвечал сам Эдуард Лок. В течение 50 минут зрители наблюдали за интерактивной игрой между светом и темнотой. На черном полу появляются яркие круги, они все оживляют, и в них появляются танцовщики. Круги сходятся, расходятся, меняют величину, сечение. Танцоры перескакивают с одного в другой, спасаются, или спасают кого -то. Происходит непрестанная игра кругов и непрестанная перекличка черной поверхности и белого света. Музыканты находятся в глубине сцены, они едва освещены прожекторами. Свет только на руках и лицах танцоров, остальная сцена погружена в темноту. Все вибрирует, находится в непрестанном движении. И самое неинтересное – движения танцовщиков. Но следует сказать, что элементы истории Орфея и Эвридики угадываются даже движение Эвридики по кругам Ада. В музыке много популярных мелодий, включая вальсы. И очень жаль, что слушая вальс, танцоры оставались на месте, замкнутые в светящихся кругах. Можно сказать, что это было танцем жестов. Во время адажио Орфея и Эвридики звучит удар грома, и они оба падают. Появляются пять балерин в черных платьях, они танцуют на каблуках, их жесты угрожающи. Это фурии. Сделав полный круг по сцене, они исчезают. Костюмы- за исключением фурий, все танцовщики в черных трико и тюниках. Автор партитуры – английский композитор Гевин Брайерс известен своими балетными композициями. Для Фламандского театра балета «Сердце августа» стало первым обращением к его музыке.
По завершении Триптиха я поговорила с директором театра Авелем Каном. Он спросил, что мне больше всего понравилось. Я ответила: «Жар- птица». « Аа, значит классический балет»,- протянул он с неудовольствием. «Сказываются русские корни». Я ничего не ответила, но про себя подумала: « Это так. А что же мне, выросшей в России, любить? Уж не бесконечные ли махания руками и стояние на месте, когда звучат зажигательные танцевальные мелодии, включая вальс «Голубой Дунай»?!»
Crédit photo: © Filip Van Roe