7 – 24 марта 2018 –Théâtre de l’Athénée Louis Jouvet

Венди Беккет, драматург и режиссер из Австралии, поставила в Париже спектакль «Камилла Клодель (От возвышения до падения)» по своей одноименной пьесе. При участии знаменитой соотечественницы, бывшей солистки Пины Бауш, а потом главного хореографа  Австралийского театра танца (Australian Dance Theatre, 1993-1999) Мерил Танкард, которая работала с тремя танцорами, создающими оживающие скульптуры Камиллы Клодель. Невероятная судьба этой женщины, гениального скульптора, музы и возлюбленной Родена, и сестры другого гения, драматурга Поля Клоделя, становилась в последние десятилетия сюжетом  многих  французских спектаклей и фильмов. Австралийка тоже влюбилась в свою героиню,  передает историю Камиллы с пассионарностью (« одна из величайших скульпторов когда-либо живших »), хотя не всегда точна в биографических  фактах.  Особенно это касается фигуры матери и брата Поля.

       

       Мать, Луиза Клодель,  хотя и обладала пуританской буржуазной моралью, была абсолютно чужда религиозности, к которой ее с одиозной однозначностью сводит драматург.  Поль, испытавший огромное влияние сестры, боготворивший ее, особенно в юности, и один из первых ценителей ее дара, вряд ли укладывается в рамки трафаретного учителя нравственности, которые ему приписывает Венди Беккет, основываясь на клишированном понятии религиозности: как известно,  позиция автора « Полуденного раздела » и « Атласного Башмачка » очень далека от ортодоксального католицизма. При всей ходульности образа Поля в пьесе, автор все-таки выделяет близость брата и сестры как общность художников, отмеченных даром свыше. Сюжет в общих чертах рассказывает историю  встречи  Камиллы с  Роденом,  подробно останавливается  на их творческом союзе, и заканчивается -очень коротко- напоминанием о трагическом закате жизни Клодель: тридцать лет в психиатрической клинике. 

     Селио Каталифо с первого появления на сцене, среди подружек англичанок, ожидающих урока  знаменитого Родена, завораживает своей особостью, неистовым темпераментом, энергетикой: да, она не милашка, не инженю свободных нравов, ставшая возлюбленной великого скульптора, а потом превратившаяся во вполне буржуазную содержанку, требующую своего,  как в недавнем фильме « Роден » Жака Дуайона, эта  Камилла- бунтарка, свободная женщина, изначально гордо уверенная в своем даре (та, что по воспоминаниям биографов, с детства была уверена в избранности), вся отдавшаяся неудержимому порыву, в котором творение и жизнь сплавлены так, что не разнять. Именно здесь кроется секрет страсти Клодель и Родена (харизматичный Сван Демарсан), которую подчеркнула Беккет: абсолютное соитие душ, союз двух равновеликих артистов, абсолютная взаимосвязь между жизнью и творчеством. И в этом  трагедия Камиллы, которая никогда больше не сможет существовать в такой полноте, и сойдет с ума. Помимо Камиллы и Родена главными героями спектакля становятся их творения: действие происходит в ателье скульптора, обозначенного  тяжелыми, как будто из глины, серыми завесами, присутствием моделей и  живых муляжей, из которых на наших глазах рождаются скульптурные образы.  Живые муляжи – это трио актеров,  две пластичных танцовшицы, Одре Эвалом и Матильда Ранс,  и  танцовщик с  мощным скульптурным торсом, Себастьян Дюмон. Но это не живые картинки и не хореографические иллюстрации на тему знаменитых скульптур Родена и Клодель.

        Мерил Танкард через тела  и позы танцоров пытается передать  физический процесс взаимодействия с материей, столь важный для Камиллы Клодель, а не само движение. Оживают не фигуры скульптурных композиций, а материал – тягучесть глины, тяжесть мрамора,  хрупкость гипса, из которых скульптур извлекает жизнь, в прямом смысле слова одушевляет. Все работает на контрасте, усиленном виртуозной работой светохудожника Франсуа Леневе и видеаста Режиса Ланзака, между неподвижностью материи  и ее живой вибрацией под рукой гениального художника. При этом сквозной темой спектакля становятся вариации вокруг скульптуры « Зрелый возраст », в пластике  которой  выражена вся драма жизни Камиллы, надлом ее души.  В финале муляжи сплавляются в экспрессионистские  жуткие видения больного воображения запрятанной в психушку Камиллы, бредящей манией преследования.  Но она кажется преодолевает и это наваждение, чтобы выйти на самую авансцену и через пространство и время  обратиться к нам, далеким потомкам: « Не забудьте меня. Я-Камилла Клодель ». Все что происходит вне мастерской  скульптора, например  буржуазный салон матери, Луизы Клодель, возникает в  причудливых видеопроекциях Режиса Ланзака как неясное изображение в искаженной линзе.  Словно единственная подлинная реальность -это реальность творца и его творения.

Crédit photo: Christine Coquilleau