27 ноября- 2 декабря 2021 –Grande Halle de la Villette, Paris; 8-23 декабря 2021 – Internationaal Theater, Amsterdam
После «Королей войны» по Шеспировским хроникам Иво ван Хове вместе с труппой Амстердамского Internationaal Theater предлагает «Время ярости/ Age of Rage» – почти четырехчасовой греческий цикл по истории Атридов. Монтаж главных сцен кровавых убийств из 6-ти греческих трагедий ( « Ифигения », « Троянцы », « Гекуба » Еврипида и «Агамемнон », « Электра », « Орест » «Эсхила). Кровь за кровь – бесконечная череда мщений и убийств, одно страшнее другого. Проклятье семьи Атридов, передающееся из поколения в поколение от праотца Тантала. Действие происходит внутри огромной металлической конструкции, разделенной по вертикали на две части прозрачным экраном монитора: за ним горящие жертвенники, музыканты в глубине сцeны играют забойный рок. С двух сторон по периметру большие барабаны и цимбалы – в них бьют, нагнетая особый ужас в сценах убийств. Весь спектакль организован как грандиозный ритуал для нагнетания насилия: скрежет металла, ритм и гипнотическую атмосферу задают рок-музыканты, как во время концертов на стадионах. Пламя пожаров, дымовые завесы, запах серы или ладана.Информация на сайте
Место Хора, сопровождающего действие, заняла группа танцоров – неистовые танцы от бельгийского хореографа Вима Вандекейбуса/Wim Vandekeybus. Психоделический кошмар, где ужас отталкивает и притягивает одновременно, а убийство постепенно переходят в коллективный транс.
Отсылки – только к современности, никакой стилизации- ни в костюмах, ни в музыке, ни в танцевальной партитуре. Осаду греков сопровождают кадры военных эсминцев в Cредиземном море, разрушение Трои – видеопроекции разрушенных городов после недавних войн, которыe ведет победоносный Запад в Ираке, Афганистане или Ливии. Иногда, чтобы дополнить апокалипсис, фоном служат разрастающиеся атомные взрывы. Пророчества Кассандры иллюстрируют кадры комиксов, которые рисуют прямо на экране, пока Клитемнестра точит на точильном станке нож для убийства Агамемнона.
Цари и царицы убивают друг друга, делая свои народы заложниками их эгоистических сведений счетов. Греческие трагедии представлены как череда ужасов и хаоса. Убийства перекликаются – одинаково собирают, одевают в белую рубаху, закрывают глаза, кладут голову на плаху- что греческой царевне Ифигении, что троянской царевне Поликсене. Потом убиенные жертвы будут возникать и растворяться в виртуальном пространстве экрана полыхающими красными фигурками анимэ.
Спектакль выстроен в основном на массовых сценах, без подчеркивания индивидуальностей. Выделяются – мощная сложная фигура Агамемнона – Ганса Кестингa/Hans Kesting и три царицы – Гекуба, Клитемнестра и Елена. Гекуба после падения Трои появляется на троне, напоминающем одновременно инвалидную коляску, – такая невыигрышная мизансцена не мешает актрисе развернуть всю амплитуду трагедии. Сестер, Клитемнестру и Елену, худощавую сексуальную вамп в платье диско, играет одна актриса. Крис Нитвельт/ Chris Nietvelt. Клитемнестра, царица, нежная мать, потом одержимая местью фурия – все слилось, все совпало в этой сильной женщине, обреченной разделить судьбу всех Атридов. Елене же подарен в спектакле только один выход -но какой: встречая Менелая, пришедшего убить ее, она притягивает его каким-то странным жестом откровенно эротического свойства, и он, против воли, медленно втягивается в орбиту ее неотразимого притяжения. Все дальнейшее – танец, почти животный, обретения вновь Менелая, напоминающий звериный гон, который ведет опытная самка, Елена Спартанская.
Первое действие потрясает, второе во многом повторяет мизансцену «Электры-Ореста», которую Иво ван Хове придумал для Комеди Франсез два года тому назад, только без индивидуализации героев. И Электра, и Орест теперь всего лишь статисты коллективной мясорубки Атридов.
По сравнению с версией Комеди Франсез, можно сказать, что режиссер относится к героям – ко всем героям – с бОольшим сочувствием и даже снисхождением, и появление Аполлона, предлагающего закончить все чудесным примирением, уже не вызывает усмешку. Заканчивается спектакль хоральным гимном, из трагедии Сенеки «Фиест», который произносят, обращаясь прямо в зал: « Заслужили ли мы гибель? Мы убили солнце. И наступил для нас последний день мира».
«Время ярости» – жесткая, жестокая констатация состояния мира.
Crédit photo: Jan Versweyveld