17 – 21 марта 2025 – Théâtre de la Ville – Sarah Bernhardt

Слово свобода оказалось так заболтано в последнее время, что писать его как-то даже неловко. Но в спектакле израильского хореографа (Эмануэль Гат/Emanuel Gat работает во Франции с 2008 года, с прошлого года его интернациональная компания обосновалась в Марселе) оно приобретает свое незамутненное чистое значение. Гат взял культовую партитуру The Life of Pablo нью-йоркского рэпера Канье Уэста/Kanye West со скандальной репутацией (для которого безумие и провокации стали частью бренда, если так можно сказать, театр публично открестилcя от Уэста, а Гат сказал, что принимает только артистический жест, отделяя артиста от человека). И состыковал ее с последней, 32-ой, сонатой Бетховена, разрушающей сам сонатный канон. При том, что тему задает Уэст, его взрывное безумие и энергия организованного хаоса. Именно это и сближает его со стилем Гата –действо в трех частях завораживает сочетанием коллективной структуры и абсолютной импровизационной свободы каждого из исполнителей, в такой как бы беспорядочной композиции: танцоры, и те,кто сопровождают его давно, и совсем юные, пришли в его труппу из разных стран и разных техник, главным критерием при выборе для хореографа становится артистическая индивидуальность. Сам Гат в разговоре со мной назвал себя хореографом анархии, « анархохореографом ».

В первой части перформеры в белых рубашках и белых платьях на черном фоне. Потом разворачивают белые коврики, на которые вступают, одетые во все черное. В начале босые, в третьей части в кроссовках, как рэперы, но движения не синкопные, рубленые. а скорее пластичные. В финале на фоне контражурной подсветки танцоры кажутся фигурами театра теней (вообще, свет в хореографиях Гата выстраивается как  особая партитура).

Вихрь тел, энергий, безумного бега, соло, дуэты, трио слагаются и расходятся, но главное -не сливаются в общее, каждый исполнитель входит в рондо со своей личностью, своей свободой. Всегда отдельный, всегда другой. И это потрясающе. Несколько танцоров обнажаются, и прогуливаются среди других с той долей сексуальной, даже эротической откровенности, что притягивает, но без показного эпатажа. Красотки, то одна, то другая, и завораживающие брутальной сексуальностью танцоры вырываются из общего движения, предлагая соло или дуэты, трио. Музыка проходит через них, сообщая энергию.

И все эти энергии, соединяясь с радостной или мрачнооргический музыкой Уэста, приближают нас к трансу. При этом публика словно принимается в игру, зрителей откровенно приглашают стать соучастнниками действа (сродни тому, что предлагал в « Liberté Cathédrale » хореограф Борис Шармац ) — подыгравать, отбивать ритм -ладошами, ногами, всем существом, становясь -на мгновение -одним оргийным телом.

Crédit photo: Julia Gat