C 16 декабря
На французские экраны выходит первый фильм итальянца Пьеро Мессины «Ожидание»( L’attesta), одно из открытий последнего Венецианского фестиваля. Автор нескольких короткометражек (Terra была представлена в программе «Cinéfondation » 65 Каннского кинофестиваля), ассистент Соррентино на «Великой красоте», Мессина сделал фильм очень любопытный. По жанру картина камерная, и по сути вся сконцентрирована на двух персонажах, двух женщинах: в опустевший дом к Анне , где только что хоронили кого-то из близких, заявляется подружка ее сына, француженка Жанна. Они проводят несколько дней вместе в ожидании Джузеппе, который, как обещает мать, обязательно вернется на Пасху 
Фильм начинается с панорамного кадра – деревянная фигура Святого с измученным, синюшным телом, который плывет в пространстве, и приближаясь к нам, вызывает смятение: как будто привиделось мерцание живого. Как потом станет ясно- это своего рода ключик ко всему, что произойдет потом.
В первой части картины темп несколько замедленный, подробное любование интерьерами старого сицилийского дома, хранящего какую-то тайну, и не менее таинственные проходы молчаливого слуги, как в мистическоих триллерах, кажутся слегка утрированными. Давящую атмосферу разбивают только страстно-пронзительные призывы девушки к отсутствующему возлюбленному, которые она бесконечно оставляет ему на автоответчик: «Приди, я жду тебя, смотри, эту ночь я еще раз оставлю мою дверь открытой». Жанна так вызывающе хороша и так откровенно сексуальна, как будто самим своим существованием бросает вызов трауру и смерти. Женщины проводят в ожидании вместе несколько дней, узнают друг друга, становятся почти подругами. Весь интерес завязан на странно-двойственных отношениях между ними, при том, что где-то к середине картины зрителю становится очевидно, что Джузеппе умер, но они продолжают его ждать -Жанна по неведению, мать иначе. Картина Мессины сделана по мотивам пьесы Пиранделло «Жизнь, которую я тебе дала(1923)»: оттуда и тема двух женщин, матери и любовницы, и даже имя главной героини, Анна. В пьесе сын донны Анны появляется в доме матери после 7-летнего отсутствия настолько изменившимся, что она едва его узнает. Через несколько дней он умирает от тяжелой болезни. Но донна Анна чувствует, что сын останется у нее в памяти не таким, каким она видела его в последний раз, а каким он был раньше. И он жив. Когда появляется подруга сына, мать сообщает ей, что он уехал по делам и скоро вернется. Мессина дописал то, что было между строк у Пиранделло, и придумал свою развязку.
Фильм почти целиком выстроен на крупных планах двух актрис, Жюльетт Бинош и Лу де Лааж. Камера не просто любуется ими, но улавливает каждое смутное движение души, так что слова оказываются не нужны, и их практически нет. На лице Жюльетт Бинош отражается какая-то невероятная гамма чувствований, от радости до бесконечной всеобъемлющей муки. В Анне, как она сыграна Бинош, очень много от того восприятия, которое вложил в этот образ Пиранделло. Я взяла ремарку из первого появления донны Анны, и лучшего о игре Бинош не скажешь. «Донна Анна – белая как лунь и вся в каком-то восторге; глаза блестят таким «её» блеском, а уста произносят слова таким «её» голосом, что она кажется, в высоком религиозном смысле, одинокой былинкой, как среди людей, так и среди вещей, её окружающих. Она одинока, но как будто чем-то обновлена. И эта её «одинокость», и эта ее «новизна» трогают сердце тем больше, что выражаются почти что с божественной простотой, хотя всё, что она говорит, – она говорит как бы в полусознательном бреду, как будто на устах её не слова, а мерцающее дыхание внутреннего огня, снедающего изнутри и её, и себя самое[1]». Лу де Лааж – ликование жизни в период расцвета, камера схватывает чувственные движение, наклон головы, улыбку. В середине фильма – сцена танца Лу с двумя юношами, случайными встречными, под музыку Леонарда Коэна, невероятно чувственная по настроению, как будто секс разлит в воздухе, и опьяняет всех троих. При том, что это все дано лишь в намеке, как скажет Лу матери Джузеппе: ничего не было, мы только танцевали…. Ожидание Джузеппе двумя женщинами становится все более наполненным. И как если бы сильное чувство могло реализоваться материально, возможно, он в самом деле придет… Смерть как форма отсустсвия, но не абсолютное исчезновение. Пьеро Мессина – уроженец Сицилии. Отсюда его глубокая связь с этой землей, с особой присущей ей истовой и наивной верой в чудесное: смерть и жизнь в сицилийской традиции переплетены абсолютно. Смерть не как ожидание пустоты, а как ощутимое присутствие, другая жизнь. Центр «Ожидания» – мистерия Пасхи: процессия с девой Марией, весь ритуал праздника с его истовой верой, как она до сих пор сохранилась на Сицилии. И появление Сына. «Все началось для меня с впечатления детства,- объясняет Пьетро Мессина. – Ночь, улочки моей деревни заполонены людьми. Слышны крики, плач, напряжение поднимается и охватывает всех на таком накале, что кажется, будто симулякр Святого , который несет процессия, перестает быть просто деревянной статуей, его реальнось становится ощутимой для всех присутствующих. Как если бы предельное соучастие в опыте, мыслях, чувствах было способно породить иную действительность, абсолютно иррациональную и , казалось бы, невозможную».
В финале этой потрясающей сцены Пасхи мы оказываемся в начальной точке отсчета, наедине со скорбными, опустошенными глазами Анны. Что на самом деле случилось в Пасхальную ночь? Режиссер оставляет свободу трактовки зрителю.
[1] Первод Владимира Лукьянчука