23-29 сентября 2016 – Théâtre du Châtelet,Paris
В Париже осень, и как давно замечено, какая осень без Уилсона. На этот раз Боб Уилсон, который все последние годы работает в основном с труппой Berliner Ensemble, привез мюзикл «Фауст I,II» – в четыре часа вместили обе части трагедии Гете. Адаптация произведена Юттой Фербер – стихи Гете сокращены, а те, что остались, прекрасно пропеваются на музыку Херберта Гронемайера. Жанр нового опуса -что-то среднее между кабаре, бродвейским мюзиклом и комиксом. Стиль Уилсона здесь настолько самоповторяется, что иногда закрадывается мысль: не задумал ли мастер автопародию? 
Начало невероятное: пока публика собирается, на сцене разворачивается полноценное действие, разминка от артистов Берлинер, которые развлекаются, как могут, под оглушительную музыку в стиле краут-рока: танцуют, прыгают, бегают, поют, своего рода грандиозный праздник непослушания, и текст песен примерно следующего содержания: « сегодня все излишества на сцене позволены, сегодня все ждут праздника ». Этот живой и веселый пролог от театра, еще не уложенный в традиционную эстетику Боба Уилсона, соответствует «театральному вступлению», которое предваряет книгу Гёте. Но вот отпадный зачин закончился, музыка остановилась, и в наступившей темноте на ослепительно белом фоне мы увидим черный контур человека, стоящего к нам спиной. Он произносит первый гетевский монолог, а мы попадаем в типичную картинку от великого Боба. Пока человек говорит, все остальные возвращаются с закрытыми белыми чехлами баулами. Когда чехлы снимут, окажется, что это кровати, все улягутся и заснут, как если бы все дальнейшее было только сном. 
Пролог на небе страшно ёрнический: Ангелы и Господь, уподобленные неподвижным изваяниям в серебряных одеяниях, поют что-то страшно заунывное. Пока не вторгается бесстыдный и веселый Мефисто, развлекая всю честную компанию. Особенно ангелиц -они здесь, как и Высшее Божество, женского рода. Дальше мы заглядываем к доктору Фаусту, который представлен бесконечно раздваивающимся нечетким видеоизображением с помехами. На самом деле Фаустов в первой части будет 4, но это даже не очень важно, потому что все они – как бесплотные марионетки в игре, затеянной Мефистофелем. То же и во второй части, когда действует Фауст в единственном числе. А вот Маргарит- три, и все они в белом( понятно, что Фауст – в черном), и все похожи на кукол. Тема Маргариты – сентиментальная мелодия, как из музыкальной шкатулочки. 
А мамаша ее, гротесковый персонаж в красном платье, напоминает Мери Поппинс из комикса. Да и все другие персонажи в спектакле Уилсона -только марионетки, живой- лишь нечистй дух, Мефистофель. Мы уже привыкли к тому, что у Боба Уилсона визуальная картинка всегда, или почти всегда, важнее содержания. Здесь тоже Гете низведен до популярного шоу «шик и шок», как говорят французы. Сюжет трагедии вряд ли интересовал. Что-то между мюзиклом, экспрессионистким кабаре и комиксом, правда эстетским. Уилсон пользуется набором традиционных отмычек – отработанная партитура замедленных искусственных движений, позволяющая актерам стать частью картинки, балет теней, свет, цвет и движение, которые в одном ряду с живыми исполнителями становятся красками режиссера. А еще, ну вы сами знаете: набеленные лица, графика мизансцен, череда механически сменяющихся красивых картинок. Здесь часто китчевых или иллюстративных, особенно во второй части «Фауста». Правит бал Мефисто в исполнении виртуозного Крисфера Нелля – мелкий бес, безумно обаятельный проходимец, опереточный дьявол, выступающий то в роли конферансье, то мага, то экспрессионистского чудовища: в античных сценах он одалживает внешность одноглазого циклопа с руками- щупальцами Носферату. Но именно он – главный герой. Именно он мается, он неприкаянный, он ищет и не находит смысл в жизни, он с иронией режиссирует судьбы других персонажей. Грандиозная борьба добра и зла оказывается сведена к красивым похождениям Фауста и его двойника дьвола «на земле, в небесах и на море». Главная придумка режиссера в том, что игривый бес в красном бархатном костюме и доктор Фауст – одно целое: в самом финале они вполне мирно усядутся рядком, поделив поровну дьявольские рожки: каждому достанется по одному.
При всем при том, конечно, Боб Уилсон –великий театральный мастер, а в Берлинер Ансамбль- непревзойдённые актеры, и в калейдоскопе сцен есть настоящие маленькие шедевры: кроме уже упомянутого пролога –от театра и на небесах, в эпизоде из странствий Фауста запомнятся замедленные кадры бега гигантского гепарда, тогда как на сцене пробегают, мельтеша, персонажи человеческой драмы. Или великолепная, залихватски непристойная и отвязно-ироничная сцена оргии у императора, которой дирижирует-в прямом и переносном смысле- наш дьявол. Или лукавый взгляд посреди спектакля на оркестр: во второй части музыкантам подарены сольные номера: действие останавливается, и скрипач, потом виолончелистка, а за ними контрабасист поворачиваются лицом к залу, чтобы сыграть свою партию. Тут самое время сказать, что полноправным соавтором Уилсона выступил самый звездный немецкий рок-певец, музыкант и композитор Херберт Гронемайер: Музыкальная партитура сочинялась им параллельно созданию спектакля. Гронемайер соединил для авантюр Мефисто самые разные мелодии и стили, но при все при том отчетливо угадывалось цитирование не только рок-композиций и популярных немецких жанров, но, что гораздо удивительней, русской или цыганской плясовой. «Ну, да, вы правы, – сказал мне композитор, с которым мы разговорились после парижской премьеры,- мелодии восточной Европы оказали на меня решающее влияние, потому что я родился и провел детство в Таллине, и там много слышал русскую музыку». Это забавно, потому что такие факты из биографии немецкой знаменитости в его официальной биографии не упоминаются.
Вместо послесловия. Публика и подавляющее большинство критиков встречают новый опус американского режиссера неистовыми овациями. Как заметил рецензент газеты « Les Echos », «все весело продались Бобу Мефистофеливичу Уилсону».
Crédit photo: Lucie Jansch