4 февраля -15 июня 2017; 20 октября 2017- 8 января 2018 – Comédie-Française

«Правило игры». Cпектакль, сочиненный бразильским режиссером  Кристианой Жатахи для Комеди Франсез по мотивам культового фильма Жана Ренуара, стал главным  парижским событием февраля. И было отчего. Обратившись к  шедевру национального кинематографа в святая святых французской сцены, Жатахи придумала действо, вполне сопоставимое  с картиной мэтра: для одних, ее постановка виртуозное отражение  мира «Правил игры»  сквозь призму «нашего далека», для других  – чересчур дерзкий вызов иностранки, которой следует напомнить кто она, а кто – мы, то есть они -французские классики. (И здесь, парадоксальным образом, современное восприятие сливается с темой самого Ренуара: главная героиня фильма, Кристина, жена маркиза де ла Шене, если помните, австриячка, чужая среди французов). Фильм Ренуара, как известно, весь построен на игре театральных ассоциаций, начиная с сюжета , который представлял свободную переработку «Капризов Марианны» Мюссе и  включал в себя мотивы других пьес классиков: путаница между госпожей и служанкой, поменявшихся накидками- из «Женитьбы Фигаро», отношения слуг и господ и особый код светских  любовных игр из – Мариво.  Именно это было интересно Жатахи, работающей на территории  экспериментального жанра, который можно назвать  «кино-театр» (см.статью). Спектакль «Правила игры»  представляются как бесконечная  череда отражений  и взаимопроникновений театра и кино. Что касается самих  пресловутых правил, но они в новом веке изменились –  в сторону большой естественности: бомонд представлен парижской  буржуазной богемой,  нравы заметно демократизировались, исчезло противопоставление мира прислуги и господ.

       

      Спектакль начинается  с фильма, который проецируется на белый экран, заменивший здесь занавес авансцены: черные лимузины подвозят к главному входу Комеди Франсез гостей, светскую тусовку парижского бомонда, приглашенных на праздник к маркизу Роберу де ла Шене (здесь просто Робер). Атмосфера радостно-непринуждённая, все целуются у входа, все друг друга знают, обстановка очень напоминает премьеру в Комеди Франсез, тем более, что  в ролях Гостей несколько известных актеров, Доминик Блан и Дидье Сандр. Хозяин и  его жена встречают  гостей, в точности следуя репликам  Ренуара. Вернее, пока мы видим только Кристину, так как Робер в этот момент стоит за камерой: если у Ренуaра маркиз коллекционирует редкие заводные автоматы, механические музыкальные инструменты, здесь он столь же страстно увлечен кино и всякого рода цифровыми камерами.  И теперь он снимает фильм, который позднее представит гостям  в своем театре (весь 26-минутный материал отснят заранее, но выглядит все так, как если бы это была прямая съемка). Комеди Франсез  здесь становится сам по себе еще одним героем действия: старинное здание театра, примыкающее к ансамблю Пале-Рояля, превращается в особняк Робера. И мы  вместе с камерой следуем по самым отдаленным его закоулкам, лестницам, балконам, ложам: хозяин дома предлагает гостям подняться в приготовленные для них комнаты и выбрать  для себя маскарадный костюм, диалоги следуют  в основном сценарию Ренуара.

         Но это  не просто подходящая архитектурная декорация (этот прием, кстати, Люк Бонди использовал в фильме, который снял по «Ложным признаниям»  Мариво», где дворцом Амиранты  стало здание  Одеона), а Театр , сакральное место театральной памяти по преимуществу (вспомнили, что именно здесь состоялась премьера пьесы Мюссе): в спектакле будут использованы костюмы и некоторые элементы декораций из 40 классических пьес репертуара, идущих на этих подмостках в разные годы, которые «поименно» названы в программке. И как бы невзначай проскальзывают в репликах  персонажей, будто  напоминая   – мы ведь в  театре. Так  начинается эта история, в которой театр и кино существуют в единстве: фильм, снятый Робером, будет представлен гостям в его театре, только роли гостей будут даны и нам, зрителям, а театром маркиза окажется сама сцена Комеди Франсез.

      Ренуар перенес действие пьесы Мюссе во Францию накануне второй мировой войны (1939 год), а Жатахи – в наши дни. Авиатор Андре Жюрье из любви к маркизе Кристине де ла Шене в одиночку пересек Атлантику и стал национальным героем. Здесь Андре на своем корабле  героически спасал мигрантов в Средиземном море, и тоже из любви к Кристине, теперь дочери эмигрантов из Марокко. Чудесная актриса Комеди Франсез Сюлиан  Брахим хотя и обладает арабской фамилией, а ее отец  в самом деле мароканец (как Нора Грегор из фильма Ренуара была австрийкой), она – типичная француженка, парижанка. (Тема названа, но никак, к чести режиссера, дальше не муссируется и не обыгрывается). Егерь, из охотничьего замка, эльзасский немец Шумахер превратился в охранника-африканца (Бакари Сангаре из труппы КФ), а браконьер Марсо стал кем-то вроде бездомного, контролирующего нелегальный бизнес уличных торговцев. Но главные изменения коснулись характеров самих героев: Ренуар описывал нравы аристoкратии своего времени, а это Парижские «Правила игры» нового века.

       Главные герои заметно помолодели. Это не столько аристократы, сколько  буржуа и парижская интеллектуальная элита – « буржуазная богема ». Андре, в этой роли Лоран Лафит, один из самых обаятельных мачо современного французского театра и кино,  – опять только влюбленный. Кристина – очень естественна во всем, ничего от светской дамы, знающей себе цену, которую играла Нина Грегор-эпоха обязывает. Мир слуг как институт, столь важное место занимавший в фильме, больше не существует, если Лизетт, Шумахер и Марсо все еще служат у маркиза, у них другой статус и психология. Октава, роль друга , не укоренённого в реальной жизни, и трагически переживающего, несмотря на внешнюю беззаботность, свою несостоятельность, очень глубоко и тонко играет Жером Пули. Он даже внешне, своей корпулентностью чем-то напоминает Октава -Ренуара, и даже знаменитый медвежий костюм  Ренуара ему как нельзя подходит- здесь и там Жатахи разбрасывает такие прямые цитаты, как костюмы героев, Октава и Андре, или реплику Кристины, обращенную к Женевьеве «Вы умеете танцевать тирольен?», которую в спектакле  произносят  как рефрен, хотя тирольен больше не танцуют.

        Нет грусти в фильме, а в спектакле она есть. Потому что в конечном счете, не только Андре, но и  Кристина здесь  тоже играет не по правилам. Да и  Женевьева. Женевьеву, любовницу Робера, с которой он хочет растаться, играет  длинноногая фам фаталь театра, Эльза Лепуавр. В фильме Ренуара настоящих чувств никто не испытывает, скорее интрижки, флирт ради развлечения, потому что так заведено. Все искусственно в мире маркиза,  и его самого заводные игрушки занимают больше, чем люди. Здесь чувства всерьез –меньше игры в любовь. Надрыв настоящий у Эльзы Лепуавр (нервная чувственность актрисы, над которой еще витает ореол роли, только что сыгранной  в «Проклятых» Висконти, накладывается на  эту Женевьеву, в центральной сцене «праздника» она  уходит в отрыв  с отчаянным размахом тех, кому терять больше нечего).

          Картина заканчивается «охотой на кроликов», в роли которых слуги и массовка, нанятая Робером,- бешеная гонка по винтовой лестнице cнята как вертикальный тревелинг с драйвом преследования,как в настоящем  «экшн»: если это игра, то игра жестокая. И как в  «Правилах игры» камера фиксировала крупный план смерти кролика, Жатахи выводит действие на сцену, где Робер  с садистским сладострастием  преследует со своей камерой Лизетт -кролика, наклоняется над распростертым телом, снимает ее смятение. И тут фильм обрывается, экран поднимается, открывая сцену во всю глубину, и  мы  оказываемся в театре  Робера.  Действие происходит одновременно в зале, в ложах и на сцене, причем одновременно на двух планах –переднем и заднем. Все это, естественно, сделано с прямой отсылкой на стиль Ренуара, который снимал длинным кадром  и экспериментировал с глубинной мизансценой, когда  проходные события на задних планах запечатлены с тем же интересом, как и те, что на первом. К этому в спектакле Жатахи  надо добавить камеру, которая  показывает то, что происходит  за кулисами и в ложах –  изображение передается на  два вертикальных экрана в глубине сцены: закончив свой фильм, хозяин дома  оставил многочисленные камеры в распоряжение гостей – для развлечения. Понятно, что в объективе  не всегда окажется только то, что хотелось бы. 

     A пока Робер – Жереми Лопес превращается в заправского конферансье, предлагающего нам весело  разлечься в его кабаре. Всем вместе поучаствовать в его празднике. Зрители подпевают  актерами под хиты французской эстрады 60-х,  на сцене изящно куролесит  трагикомический травести Дик –Серж Багдассарьян: персонаж от Театра, придуманный Жатахи, играет театральными костюмами из разных спектаклей как масками, в художественном беспорядке  перемешаны на нем  платья всех этих маркиз и субреток французской комедии, или вдруг появится фреза героя испанской пьесы. Дик иронично комментирует действие, вторгается слегка отстранёнными клоунскими репризами, раскрепощенным легким тоном ведущего ток-шоу зачинает шлягер Далиды «Paroles».

       Во всех спектаклях Жатахи предусмотрен прямой контакт со зрителем. Знает и умеет это делать. Но раньше работала  только со своими актерами. Здесь добилась того же с чужой труппой: актеры Комеди Франсез включаются невероятно- на сцене царит радостная атмосфера импровизации, усиленная участием пианиста, Маркуса Борха. Блестящие музыкальные репризы вокально-танцевальных номеров  органично переплетаются с сюжетными линиями сценария, в которых герои выясняют сложные любовные отношения- в перерывах между песенками камера случайно выхватывает  страстный прощальный поцелуй Робера и Женевьевы на глазах Кристины,  потом  знаменитую сцену объяснения соперниц: «вы уезжаете? останьтесь», то усиливая, то  перебивая драматургию основного сюжета. Публика по-настоящему заводится.  Это не кино с элементами театра, это прежде всего театр, расширяющий свои возможности.

        В конце вечеринки  вместо  редкого музыкального автомата Жереми Лопес (с тем же восторгом, что и Марсель Дальо у Ренуара) показывает управляемый дрон с встроенной кинокамерой. Видимо, именно дрон и заснял последнюю сцену – труп Андре с растекшейся лужей крови на безлюдной площади возле театра мы видим с высоты птичьего полета. Но до этого будут две потрясающие сцены, соперничающие с оригиналом, обе заснятые на камеру  – объяснение на балконе Пале Рояля между Кристиной  и  Октавом и долгий план Кристины, почти все время спиной, посреди пустынного холла Комеди Франсез: в ее сосредоточенной  напряженности  ничего от счастливой влюбленной, скорее она здесь в ожидании развязки  своей судьбы. (Любовь, как наваждение ведущее не к радости, а к смерти, одна из главных тем актрисы, играющей в этом ключе Джульетту в спектакле Эрика Руфа, о котором тоже упоминается). Тогда как в зале театра происходит разговор между Октавом и Андре, в результате которого Лоран Лафит бежит на  свидание к Кристине так же, как и в фильме, чтобы погибнуть. Только здесь мы успеваем перед выстрелом заметить счастливое лицо Андре. И также, как у Ренуара, Робер объявит смерть соперника «несчастным случаем»: правила игры изменились лишь внешне. Кристиана Жатахи сохранила, помимо прочего, утонченную сложность стиля великого фильма  Ренура.

Crédit photo:Christophe Raynaud de Lage coll. Comédie-Française