20 сентября -23 октября 2021 –Théâtre de la Ville/Espace Cardin
Парижский Осенний фестиваль, празднующий в этом году cвой 50-летний юбилей, чествует своего любимого авангардиста Боба Уилсона/Bob Wilson. Уилсон – постоянный спутник фестиваля с самого момента его создания, и еще лет двадцать тому назад я начиналa свои статьи « в Париже осень, и , как давно замечено, какая осень без Боба Уилсона ». В программе два совместных спектакля Уилсона и его многолетнего соавтора, американской танцовщицы и хореографа Люсинды Чайлдс, мировая премьера «Bach 6 solo»( 3-16 сентября) и возобновленный для Théâtre de la Ville спектакль 1977 года « I was sitting on my patio this guy appeared I thought I was hallucinating » ( 20 сентября – 23 октября ). В ноябре в Châtelet « Книга Джунглей », музыкальный спектакль Уилсона при участии американской арт-фолк-фрик группы CocoRosie (30 октября -20 ноября).
Третья совместная работа Чайлдс и Уилсона, I was sitting on my patio this guy appeared I thought I was hallucinating/ «Сидел в с воем патио. Вдруг появился парень. Я подумал: у меня галлюцинация» была впервые представлена в Cherry Lane Theater Нью-Йорка 10 мая 1977, а в январе 1978 была показана в Париже. Спектакль состоит из двух частей. Два монолога, зеркально отражаются один в другом, так же как общий для обеих частей минималистский стиль – мужчина в первой и женщина во второй произносят абсолютно одинаковый текст. Первую часть поставил и играл сам Уилсон, вторую придумала и сама исполнила Люсинда. В этом году Уилсон и Чайлдс возобновили спектакль, где их партии были переданы другим исполнителям, Он – немецкий актер Кристофер Нелл/Christopher Nell, сыгравший Мефисто в уилсоновском « Фаусте » для Берлинер Ансамбль, Она – легендарная танцовщица Пины Бауш Джулия Шанахан/ Julie Shanahan. В конце 70-х это был эксперимент провокационный и новаторский – текст, стремящийся к абстракции (обрывки разговоров, обращенные к воображаемому собеседнику или просто монологи вслух, лишенные смысла), становился таким же элементом спектакля, как декорация, свет, музыка и сам звук голоса исполнителей. Тело перформера и голос оказались разъяты. Плюс ошеломительная геометрическая сценография светом от Боба.
Что теперь? Он, гротесковый клоун с набеленным лицом, весь в черном. Странный голос, напомаженные волосы, изысканная партитура движений. Она в белом воздушном платье с ярко накрашенными губами – гламурная дива из голливудских фильмов 50-х. На сцене повторен все тот же буржуазный салон – софа, геридон с винтайджным телефоном, бокал шампанского. Сценические картинки перебиваются нейтральными видеокадрами на экране монитора- то пингвины, то утки. Действо сопровождает старинная музыка – клавесин, фортепьяно. Бах, Шуберт, Люлли и американец Майкл Галассо, автор знаменитой музыкальной темы In the mood for love. И еще картинки светом, и хореография в пространстве, и все все, что мы знаем уже о фирменном стиле Уилсона. Все так и не так. Красиво, но не больше. Действо абсолютно лишено смысла. Я имею в виду эстетического. В 1977 году это был новаторский жест. Как все, что делал Боб Уилсон. Сегодня лишенный смысла и логики текст уже не кажется провокационным. Тут всего лишь лощеная красивая картинка, которая никак не отзывается в нас. Остается ощущение пустоты. Виртуозный актер Кристофер Нелл лучше попадает в интонацию Уилсона. Джулия Шанахан- лишь светская дама, немного с декадентским уклоном, пересказывающая в вычурной манере обрывки своих любовных историй, осколки каких-то семейных ритуалов и скрытых драм. Причем Шанахан все это слегка переигрывает, что убивает церемониальный эффект абстрактного минималистского действа. Некоторые фразы звучат почти сентиментально наигранно- «я тебя люблю», или почти надрывно, на грани слез. Балет движений, обычный для Люсинды Чайлдс минимализм жеста вдруг кажется чрезмерным, не выражает ничего иного, кроме вычурных движений. Такой манерный парафраз « Одинокового голоса человека » Кокто ( ассоциация усиливается знаковым присутствием телефона). В общем, апофеоз формального действа, все отполировано, поверхностно. Красота становится красивостью, стиль- манерностью. Новаторство – маньеризмом. Возможно, это ощущение усиливается от неожиданно, после годового карантина и смотрения картинок на компьютере, обнаружившейся связанности стилистики Уилсона с виртуальной реальностью, а мы все так соскучились по живому присутствию.
Credit photo: Théâtre de la Ville