Отвечает Кристиан Лупа: « В основе конфликта вовсе не мое чрезмерное эго, но технических служб театра Женевы »

Отрывки из интервью Кристиана Лупы газете Le Monde  после  отмены его спектакля « Эмигранты » в Comédie de Genève  и на Авиньонском фестивале.«Я хотел бы напомнить контекст. В Швейцарии мы потеряли неделю работы, потому что  в начале апреля  я подхватил  ковид в очень жестокой форме.  По этой  причине окончание репетиционного периода обещало стать  стрессовым.  Мы очень поздно приступили к техническим репетициям, тогда как  «Эмигранты» в этом отношении чрезвычайно сложный спектакль, В самом начале этих заключительных рабочих сессий я хотел всех предупредить: из-за нехватки времени нас ожидает сложный период.  Поэтому я  обещал, что постараюсь провести репетиции как можно более спокойно.  Я себя хорошо знаю: я не только сам очень эмоциональный человек, но мы с актерами действуем на эмоции. И я заранее извинился за любые переборы, которые, как я знал, могут возникнуть. Так было дважды. Когда я нахожусь в разгаре  творческого порыва с актерами и в состоянии внутренней возгонки энергии, я культивирую в себе внутреннего безумца, чтобы использовать его и получить доступ к другим зонам сознания. Именно в этом конкретном контексте я столкнулся с техническими командами…Очевидно, что речь идет о пропасти между двумя мирами. Я думаю, что техническая команда, которая ничего не хотела менять в своей привычке работать, оказала давление на руководство театра  Comédie de Génève,  несмотря на их попытки разрешить ситуацию. Я считаю такое давление  скандальным. не по отношению ко мне, – по отношению к актерам, занятым в спектакле. Пытаясь наказать меня или заставить меня принять их методы работы, эти люди  абсолютно не приняли во внимание огромную работу, которую проделали  другие  участники спектакля.  Они должны были найти способ наказать меня, и меня одного, не разрушая созданное всем художественным коллективом… Мне 79 лет. я слишком стар, чтобы  пребывать в ярости. Учитывая мой возраст, мне кажется, я заслуживаю немного снисхождения. Я вернулся домой, в Краков, и чувствую себя абсолютно брошенным. Мой ребенок умер. Я потерял своего ребенка ».