11 марта -9 апреля 2023 –Opéra Bastille

Прямая трансляция из Opéra Bastille  будет доступна с 30/3/2023 до 30/03/2024 в 19h30 на канале Arte concert 

Быть или не быть – вопрос уже давно лишен смысла: в спектакле Кшиштофа Варликовского/Krzysztof Warlikowski  Гамлет предпочитает промежуточное состояние, лечебницу для душевнобольных вдали от свихнувшегося мироздания. «Безумие может быть языком свободы. Чтобы обрести свободу, можно спрятаться в клинике, особенно когда видишь, в каком направлении движется наш мир», – объясняет Варликовский. Партию Гамлета знаменитый французский баритон Людовик Тезье/Ludovic Tezier ведет как большой актер. Но в спектакле Варликовского хороши все — и певцы, и хор, и танцоры.

Опера Тома ( 1868, см. подробнее ) -Шекспир, адаптированный в канонах 19 века, где Гамлет наследник оперной итальянской традиции романтических принцев и трагической любовной истории — безумию Офелии подарен целый акт, и это до сих пор самая известная ария оперы, ее часто исполняют на концертах. В финале принц теряет любовь, но успевает отомстить за отца  – убивает Клавдия, остается жить и становится новым королем Дании. Либретто соответствует партитуре Тома с бравурными маршами, романтическими балладами, вальсами и даже вакхическим гимном Гамлета и сотоварищей в первом свадебном акте. Понятно, что все это не вписывается в трагическое ощущение Кшиштофа Варликовского, поэта разломанного мира. Поэтому то, что он предлагает, другая партитура, наложенная поверх либретто, она искусно использует музыку Амбруаза Тома, но извлекает из нее иной смысл. Так, вакхическая песня первого действия становится апофеозом безумия – ритуал королевской свадьбы, которую Гамлет организует для матери в клинике, где они с Гертрудой (старуха в инвалидном кресле перед телевизором) заканчивают свой век.

Отсюда, из клиники – закрытое пространство, состоящее из нескольких помещений, ограниченных со всех сторон высокими железными решетками, (сценография от соавтора Варликовского, Малгожаты Щесняк)- постаревший, слегка обрюзгший Гамлет раскручивает флешбеками ленту своей жизни. Из воспоминаний возникают фантомы прошлого. (К слову, по тому же принципу Варликовский выстривал на этой же сцене сюжет в «Доне Карлосе» в 2017). Поэтому все чудно, непоследовательно, сложно поддается объяснениям. Встреча с Призраком отца, свихнувшая в прямом смысле его сознание,— отсюда отказ от любви Офелии, попытка убийства матери ( в опере они отравили короля напару с любовником,Клавдием), уход в клинику, где Гертруда ( восхитительная меццо-сопрано Эв-мод Юбо/ Eve-Maud Hubeaux, настоящая кинодива, c  которой сын связан сложным эдиповым комплексом), но также Клавдий, Лаэрт и Офелия ( почему-то при авоське с апельсинами) будут его навещать. Причем непонятно, ушел ли принц добровольно или его вынудили.

Потом и  Офелия станет пациенткой клиники. Сцена сумасшествия  поставлена с тонкостью психологичсекого театра, ее самоубийство в ванне, ее присутствие с урной собственного праха в финале – в воспоминаниях Гамлета, сделаны великолепно, но на генеральной вместо заболевшей солистки Лизетт Оропезы/Lisette Oropesa роль была разложена на двоих- актрису и певицу у пюпитра, поэтому возможно, все это на премьере звучало сильнее. Три главных шока спектакля — Призрак, праздник перед сумасшествием Офелии и сцена с актерами. Призрак отца Гамлета — сильно загримированный манерный клоун весь в белом,  как ни в чем не бывало выходящий из-за кулис, чтобы побеседовать с Гамлетом об убийцах своих, или  ернически улыбающийся ему с гигантской видеопроекции – почти прямая калька из Бергмановского фильма «В присутствии клоуна», где смерть являлась в таком обличьи главному герою, заключенному в клинику.

Но здесь трагический паяц (грандиозная актерская работа британского баса Клайва Бейли/ Clive Bayley) не сама смерть, а скорее ее знак, гримаса. Амбруаз Тома впервые в истории ввел в оркестр соло саксофона – Варликовский выводит саксофониста на сцену, соло исполняется почти как джазовая импровизация и сопровождает  буффонаду «Убийство Гонзаго» от трио чернокожих актеров кабаре. (Во время предшествующих сцен мы наблюдаем, как в соседней палате пациенты и врачи готовят этот театрализованный сеанс).

Четвертый акт открывает большой танцевальный дивертисмент,  деревенский праздник в четь богини весны с песнями играми, плясками: у Варликовского — коллективный ритуал арт-терапии, танцы сумасшедшего человечества: странные персонажи всех возрастов и полов, в разноцветных масках и юбках из газа, и стая грациозных юных балерин в пачках создают вместе абсолютно завораживающей красоты зрелище (хореограф  спектакля, Клод  Бардуй/Claude Bardouil). Мир в этом спектакле Варликовского не тюрьма, мир – сумасшедший дом, в котором настоящий сумасшедший дом – последнее прибежище от свихнувшегося века.

…Действие закончится в клинике, в той же мизансцене, что была в первом акте, c  той разницей, что  в одежды клоуна, только черного, теперь облекается сам Гамлет. «Гамлет остался жив. Но несет в себе навсегда груз всех своих несчастий. Все перемешалось в кошмаре, где он одновременно протагонист, жертва и вечный автор собственного текста», -объясняет драматург оперы, Кристиан Лоншан Christian Longchamp. Восхительны детали, своего рода минисюжеты, заключенные в большой сюжет, — например, переходящий из сцены в сцену пациент с набеленным лицом, сосредоточенно вящущий на спицах, или актер, сыгравший Клавдия в «Убийстве Гонзаго», которого Гамлет в смятении обнаруживает мертвым в сцене с могильщиками (здесь тело в больничном морге). Все придумано так заманчиво, так выверено, что никакой натяжки, несмотря на то, что она существует, в сценическом и музыкальном действии не чувствуется.

В заключении скажем, что дебют на сцене Парижской Оперы молодого дирижера Пьер Дюмуссо/ Pierre Dumoussaud был встречен  с большим энтузиазмом.

 Crédit photo: Bernd Uhlig